Когда Руалу Амундсену было 15 лет, он прочитал книгу английского полярного исследователя Джона Франклина «Рассказ о путешествии к берегам Полярного моря в 1819–1922 годах». Книга описывала экспедицию к побережью Северной Америки между Гудзоновым заливом и рекой Маккензи и изобиловала описанием трудностей, подстерегающих человека в Арктике.
«Удивительно, что из всего рассказа больше всего приковало моё внимание именно описание этих лишений, испытанных Франклином и его спутниками. Во мне загорелось странное стремление претерпеть когда-нибудь такие же страдания. Быть может, во мне заговорил идеализм молодости, часто увлекающий на путь мученичества, и он-то и заставлял меня видеть в самом себе крестоносца в области полярных исследований. Я тоже хотел пострадать за своё дело — не в знойной пустыне на пути к Иерусалиму, а на ледяном Севере, на пути к широкому познанию доселе неведомой великой пустыни».
«Удивительно, что из всего рассказа больше всего приковало моё внимание именно описание этих лишений, испытанных Франклином и его спутниками. Во мне загорелось странное стремление претерпеть когда-нибудь такие же страдания. Быть может, во мне заговорил идеализм молодости, часто увлекающий на путь мученичества, и он-то и заставлял меня видеть в самом себе крестоносца в области полярных исследований. Я тоже хотел пострадать за своё дело — не в знойной пустыне на пути к Иерусалиму, а на ледяном Севере, на пути к широкому познанию доселе неведомой великой пустыни».
Этих страданий на долю Амундсена выпало сполна: между тяготами арктических странствий он постоянно занимался поиском средств на реализацию своих планов и погружался в заботы по расплате с кредиторами. И всё равно говорил о полярных краях: «Если бы вам когда-нибудь довелось увидеть своими глазами, как там чудесно! Там я хотел бы умереть». Так и случилось.
История путешествий Амундсена не обошлась без отечественных фамилий. Брошенную им во время плавания Северо-Западным морским проходом бутылку находит в Баренцевом море ненецкий мальчик; океанограф Александр Кучин реализует всю научную программу экспедиции Амундсена к Южному полюсу; радист Геннадий Олонкин разделяет с норвежскими моряками тяготы плавания на шхуне «Мод», а останки погибших членов этой экспедиции находят русские полярники. В подготовке полёта дирижабля «Норвегия» участвуют русские метеорологи, а отправившегося спасать экспедицию «Италии» Амундсена ищут советские ледоколы и самолёты. В Императорском Русском географическом обществе сразу откликнулись на первые достижения норвежца, присвоив ему звание почётного члена, а затем наградив высшей наградой — Константиновской медалью.
История путешествий Амундсена не обошлась без отечественных фамилий. Брошенную им во время плавания Северо-Западным морским проходом бутылку находит в Баренцевом море ненецкий мальчик; океанограф Александр Кучин реализует всю научную программу экспедиции Амундсена к Южному полюсу; радист Геннадий Олонкин разделяет с норвежскими моряками тяготы плавания на шхуне «Мод», а останки погибших членов этой экспедиции находят русские полярники. В подготовке полёта дирижабля «Норвегия» участвуют русские метеорологи, а отправившегося спасать экспедицию «Италии» Амундсена ищут советские ледоколы и самолёты. В Императорском Русском географическом обществе сразу откликнулись на первые достижения норвежца, присвоив ему звание почётного члена, а затем наградив высшей наградой — Константиновской медалью.
Амундсен Р. Моя жизнь. Южный полюс. - М.: Эксмо, 2019. С. 11
Когда Руалу Амундсену было 15 лет, он прочитал книгу английского полярного исследователя Джона Франклина «Рассказ о путешествии к берегам Полярного моря в 1819–1922 годах». Книга описывала экспедицию к побережью Северной Америки между Гудзоновым заливом и рекой Маккензи и изобиловала описанием трудностей, подстерегающих человека в Арктике.
«Удивительно, что из всего рассказа больше всего приковало моё внимание именно описание этих лишений, испытанных Франклином и его спутниками. Во мне загорелось странное стремление претерпеть когда-нибудь такие же страдания. Быть может, во мне заговорил идеализм молодости, часто увлекающий на путь мученичества, и он-то и заставлял меня видеть в самом себе крестоносца в области полярных исследований. Я тоже хотел пострадать за своё дело — не в знойной пустыне на пути к Иерусалиму, а на ледяном Севере, на пути к широкому познанию доселе неведомой великой пустыни».
«Удивительно, что из всего рассказа больше всего приковало моё внимание именно описание этих лишений, испытанных Франклином и его спутниками. Во мне загорелось странное стремление претерпеть когда-нибудь такие же страдания. Быть может, во мне заговорил идеализм молодости, часто увлекающий на путь мученичества, и он-то и заставлял меня видеть в самом себе крестоносца в области полярных исследований. Я тоже хотел пострадать за своё дело — не в знойной пустыне на пути к Иерусалиму, а на ледяном Севере, на пути к широкому познанию доселе неведомой великой пустыни».
Этих страданий на долю Амундсена выпало сполна: между тяготами арктических странствий он постоянно занимался поиском средств на реализацию своих планов и погружался в заботы по расплате с кредиторами. И всё равно говорил о полярных краях: «Если бы вам когда-нибудь довелось увидеть своими глазами, как там чудесно! Там я хотел бы умереть». Так и случилось.
История путешествий Амундсена не обошлась без отечественных фамилий. Брошенную им во время плавания Северо-Западным морским проходом бутылку находит в Баренцевом море ненецкий мальчик; океанограф Александр Кучин реализует всю научную программу экспедиции Амундсена к Южному полюсу; радист Геннадий Олонкин разделяет с норвежскими моряками тяготы плавания на шхуне «Мод», а останки погибших членов этой экспедиции находят русские полярники. В подготовке полёта дирижабля «Норвегия» участвуют русские метеорологи, а отправившегося спасать экспедицию «Италии» Амундсена ищут советские ледоколы и самолёты. В Императорском Русском географическом обществе сразу откликнулись на первые достижения норвежца, присвоив ему звание почётного члена, а затем наградив высшей наградой — Константиновской медалью.
История путешествий Амундсена не обошлась без отечественных фамилий. Брошенную им во время плавания Северо-Западным морским проходом бутылку находит в Баренцевом море ненецкий мальчик; океанограф Александр Кучин реализует всю научную программу экспедиции Амундсена к Южному полюсу; радист Геннадий Олонкин разделяет с норвежскими моряками тяготы плавания на шхуне «Мод», а останки погибших членов этой экспедиции находят русские полярники. В подготовке полёта дирижабля «Норвегия» участвуют русские метеорологи, а отправившегося спасать экспедицию «Италии» Амундсена ищут советские ледоколы и самолёты. В Императорском Русском географическом обществе сразу откликнулись на первые достижения норвежца, присвоив ему звание почётного члена, а затем наградив высшей наградой — Константиновской медалью.
Экспедиция Джона Франклина, чьи книги вдохновили Амундсена, исчезла около 1847 года в архипелаге к северу от Канады, пытаясь пройти Северо-Западным проходом. Амундсен загорелся идеей его покорить. Будучи от природы болезненным, он стал активно заниматься спортом и спал зимой при открытых окнах, ужасая свою мать. Оставшись вдовой, она мечтала, чтобы Руал стал врачом. Он поступил на медицинский факультет университета, но через три года после смерти матери его бросил и отправился служить на охотничьих шхунах в Гренландском море. А в возрасте 25 лет стал первым штурманом на судне «Бельжика» в экспедиции бельгийца Жерлаша де Гомери, которая отправилось открывать Южный магнитный полюс. Судно попало в 13-месячный дрейф, экспедиция цели не достигла, но Амундсен приобрёл изрядный полярный опыт. Он получил диплом капитана и начал готовиться к своей цели: учился в Германии проводить геомагнитные наблюдения, заручился поддержкой Фритьофа Нансена, который одобрил его планы, и купил небольшую парусную яхту водоизмещением 47 тонн, которую назвал «Йоа».
Ещё год ушёл на добывание денег и подготовку снаряжения. Cредств не хватало, и многие товары пришлось взять под залог судна. Плавание началось как бегство от долгов.
«Самый крупный из моих кредиторов яростно требовал от меня уплаты, давая 24 часа сроку и грозя, что наложит арест на моё судно и посадит в тюрьму за мошенничество. Я пришёл в отчаяние, созвал шестерых своих спутников и спросил, согласны ли они пойти на то, что я хочу предпринять. Они с восторгом изъявили своё одобрение».
16 (28) июня 1903 года после полуночи под проливным дождём «Йоа» снялась с якоря и покинула порт Осло.
Ещё год ушёл на добывание денег и подготовку снаряжения. Cредств не хватало, и многие товары пришлось взять под залог судна. Плавание началось как бегство от долгов.
«Самый крупный из моих кредиторов яростно требовал от меня уплаты, давая 24 часа сроку и грозя, что наложит арест на моё судно и посадит в тюрьму за мошенничество. Я пришёл в отчаяние, созвал шестерых своих спутников и спросил, согласны ли они пойти на то, что я хочу предпринять. Они с восторгом изъявили своё одобрение».
16 (28) июня 1903 года после полуночи под проливным дождём «Йоа» снялась с якоря и покинула порт Осло.
Амундсен на борту «Йоа» в апреле 1903 года.
Фото: Норвежская национальная библиотека
Фото: Норвежская национальная библиотека
«Йоа» в порту Осло.
Фото: Норвежская национальная библиотека
Фото: Норвежская национальная библиотека
Амундсен с экипажем на борту «Йоа».
Фото: Норвежская национальная библиотека
Фото: Норвежская национальная библиотека
Амундсен Р. Моя жизнь. Южный полюс. - М.: Эксмо, 2019. С. 33
Экспедиция Джона Франклина, чьи книги вдохновили Амундсена, исчезла около 1847 года в архипелаге к северу от Канады, пытаясь пройти Северо-Западным проходом. Амундсен загорелся идеей его покорить. Будучи от природы болезненным, он стал активно заниматься спортом и спал зимой при открытых окнах, ужасая свою мать. Оставшись вдовой, она мечтала, чтобы Руал стал врачом. Он поступил на медицинский факультет университета, но через три года после смерти матери его бросил и отправился служить на охотничьих шхунах в Гренландском море. А в возрасте 25 лет стал первым штурманом на судне «Бельжика» в экспедиции бельгийца Жерлаша де Гомери, которая отправилось открывать Южный магнитный полюс. Судно попало в 13-месячный дрейф, экспедиция цели не достигла, но Амундсен приобрёл изрядный полярный опыт. Он получил диплом капитана и начал готовиться к своей цели: учился в Германии проводить геомагнитные наблюдения, заручился поддержкой Фритьофа Нансена, который одобрил его планы, и купил небольшую парусную яхту водоизмещением 47 тонн, которую назвал «Йоа».
Ещё год ушёл на добывание денег и подготовку снаряжения. Cредств не хватало, и многие товары пришлось взять под залог судна. Плавание началось как бегство от долгов.
«Самый крупный из моих кредиторов яростно требовал от меня уплаты, давая 24 часа сроку и грозя, что наложит арест на моё судно и посадит в тюрьму за мошенничество. Я пришёл в отчаяние, созвал шестерых своих спутников и спросил, согласны ли они пойти на то, что я хочу предпринять. Они с восторгом изъявили своё одобрение».
16 (28) июня 1903 года после полуночи под проливным дождём «Йоа» снялась с якоря и покинула порт Осло.
Ещё год ушёл на добывание денег и подготовку снаряжения. Cредств не хватало, и многие товары пришлось взять под залог судна. Плавание началось как бегство от долгов.
«Самый крупный из моих кредиторов яростно требовал от меня уплаты, давая 24 часа сроку и грозя, что наложит арест на моё судно и посадит в тюрьму за мошенничество. Я пришёл в отчаяние, созвал шестерых своих спутников и спросил, согласны ли они пойти на то, что я хочу предпринять. Они с восторгом изъявили своё одобрение».
16 (28) июня 1903 года после полуночи под проливным дождём «Йоа» снялась с якоря и покинула порт Осло.
Амундсен на борту «Йоа» в апреле 1903 года.
Фото: Норвежская национальная библиотека
Фото: Норвежская национальная библиотека
«Йоа» в порту Осло.
Фото: Норвежская национальная библиотека
Фото: Норвежская национальная библиотека
Амундсен с экипажем на борту «Йоа».
Фото: Норвежская национальная библиотека
Фото: Норвежская национальная библиотека
Небольшие размеры судна объяснялись необходимостью постоянно лавировать в лабиринте узких и мелких проливов североамериканского архипелага. Экипажу везло: судно не встречало характерных для этих мест сплочённых льдов, и «Йоа» плыла через цепочку проливов по чистой воде, правда, при сильном волнении и в густых туманах. Не обошлось и без опасностей: яхта дважды едва не разбилась о скалы и чуть не сгорела из-за пожара в машинном отделении.
В сентябре «Йоа» зазимовала на острове Кинг-Вильям в бухте, которую путешественники назвали её именем. Здесь они соорудили на каменном фундаменте из сколоченных вместе пустых ящиков магнитную обсерваторию, чтобы узнать, насколько изменилось положение Северного магнитного полюса с тех пор, как 72 года назад его определил англичанин Джеймс Кларк Росс.
В сентябре «Йоа» зазимовала на острове Кинг-Вильям в бухте, которую путешественники назвали её именем. Здесь они соорудили на каменном фундаменте из сколоченных вместе пустых ящиков магнитную обсерваторию, чтобы узнать, насколько изменилось положение Северного магнитного полюса с тех пор, как 72 года назад его определил англичанин Джеймс Кларк Росс.
Именно Росс был последним европейцем, которого видели живущие здесь эскимосы. Вскоре у места зимовки команды Амундсена выросло пятьдесят эскимосских хижин и поселилось 200 любопытных аборигенов, которые охотно гостили у путешественников, осматривали корабль и разделяли с норвежцами их заботы. Эскимосы научили их строить снежные хижины — иглу, которые не нужно было таскать с собой и которые были гораздо теплее палаток. Они меняли предметы одежды и утвари, оружие и украшения на всё, что было сделано из металла, — иглы, ножи, жестянки. Изучение жизни эскимосов было второй, после геомагнитных и метеорологических наблюдений, научной задачей экспедиции. Амундсен блестяще справился с ней, собрав огромную коллекцию буквально всех предметов эскимосского обихода.
Эскимосы в гостях в лагере Амундсена.
Фото: Норвежская национальная библиотека
Фото: Норвежская национальная библиотека
Небольшие размеры судна объяснялись необходимостью постоянно лавировать в лабиринте узких и мелких проливов североамериканского архипелага. Экипажу везло: судно не встречало характерных для этих мест сплочённых льдов, и «Йоа» плыла через цепочку проливов по чистой воде, правда, при сильном волнении и в густых туманах. Не обошлось и без опасностей: яхта дважды едва не разбилась о скалы и чуть не сгорела из-за пожара в машинном отделении.
В сентябре «Йоа» зазимовала на острове Кинг-Вильям в бухте, которую путешественники назвали её именем. Здесь они соорудили на каменном фундаменте из сколоченных вместе пустых ящиков магнитную обсерваторию, чтобы узнать, насколько изменилось положение Северного магнитного полюса с тех пор, как 72 года назад его определил англичанин Джеймс Кларк Росс.
В сентябре «Йоа» зазимовала на острове Кинг-Вильям в бухте, которую путешественники назвали её именем. Здесь они соорудили на каменном фундаменте из сколоченных вместе пустых ящиков магнитную обсерваторию, чтобы узнать, насколько изменилось положение Северного магнитного полюса с тех пор, как 72 года назад его определил англичанин Джеймс Кларк Росс.
Именно Росс был последним европейцем, которого видели живущие здесь эскимосы. Вскоре у места зимовки команды Амундсена выросло пятьдесят эскимосских хижин и поселилось 200 любопытных аборигенов, которые охотно гостили у путешественников, осматривали корабль и разделяли с норвежцами их заботы. Эскимосы научили их строить снежные хижины — иглу, которые не нужно было таскать с собой и которые были гораздо теплее палаток. Они меняли предметы одежды и утвари, оружие и украшения на всё, что было сделано из металла, — иглы, ножи, жестянки. Изучение жизни эскимосов было второй, после геомагнитных и метеорологических наблюдений, научной задачей экспедиции. Амундсен блестяще справился с ней, собрав огромную коллекцию буквально всех предметов эскимосского обихода.
Эскимосы в гостях в лагере Амундсена.
Фото: Норвежская национальная библиотека
Фото: Норвежская национальная библиотека
13 (25) августа 1905 года льды взломало, и «Йоа» вышла в узкий пролив Симпсон. Ни один корабль ещё не ходил в этих водах и не измерял их глубин: часто казалось, что придётся повернуть назад из-за мелководья. Три недели корабль буквально полз, отыскивая пролив, который благополучно его бы вывел: однажды под килем был всего один дюйм свободной воды. Нервное напряжение этих трёх недель не прошло бесследно.
«По возвращении все определяли мой возраст между 59 и 75 годами, хотя мне было только 33 года», — пишет Амундсен.
26 августа (7 сентября) 1905 года Северо-Западный проход был пройден, и залив, означавший конец пути, впоследствии получил имя Амундсена. В сентябре яхта застряла во льдах у мыса Кинг-Пойнт и осталась на третью зимовку. Норвежцы продолжили геомагнитные и метеорологические наблюдения, а Амундсен преодолел 700 км на собаках до ближайшего телеграфа, чтобы известить мир о своей победе. В октябре «Йоа» бросила якорь в порту Сан-Франциско и осталась здесь навсегда: Амундсен решил подарить корабль городу.
Экспедиция завершилась блестяще, но премия, назначенная британским правительством за покорение Северо-Западного прохода, досталась не ему, а двум англичанам, один из которых даже не плавал в арктических водах. Это глубоко задело Амундсена, тем более что у него были большие долги за экспедицию. Поэтому в течение 1906–1907 годов он ездил с чтением лекций, чтобы расплатиться с кредиторами. Одна из них состоялась и в России.
«По возвращении все определяли мой возраст между 59 и 75 годами, хотя мне было только 33 года», — пишет Амундсен.
26 августа (7 сентября) 1905 года Северо-Западный проход был пройден, и залив, означавший конец пути, впоследствии получил имя Амундсена. В сентябре яхта застряла во льдах у мыса Кинг-Пойнт и осталась на третью зимовку. Норвежцы продолжили геомагнитные и метеорологические наблюдения, а Амундсен преодолел 700 км на собаках до ближайшего телеграфа, чтобы известить мир о своей победе. В октябре «Йоа» бросила якорь в порту Сан-Франциско и осталась здесь навсегда: Амундсен решил подарить корабль городу.
Экспедиция завершилась блестяще, но премия, назначенная британским правительством за покорение Северо-Западного прохода, досталась не ему, а двум англичанам, один из которых даже не плавал в арктических водах. Это глубоко задело Амундсена, тем более что у него были большие долги за экспедицию. Поэтому в течение 1906–1907 годов он ездил с чтением лекций, чтобы расплатиться с кредиторами. Одна из них состоялась и в России.
Амундсен в 1906 году, после окончания своего путешествия.
Фото: Норвежская национальная библиотека
Фото: Норвежская национальная библиотека
Маршрут «Йоа».
Фото: Норвежская национальная библиотека
Фото: Норвежская национальная библиотека
24 января (6 февраля) 1907 года на 61-м годовом собрании Императорского Русского географического общества Руал Амундсен был избран почётным членом ИРГО, а 5 марта в Журнале заседания Совета ИРГО появилась запись:
Фото: Научный архив РГО
14 (26) марта 1907 года Амундсен написал Юлию Шокальскому:
«Мсье,
не ранее как сегодня утром я получил уведомление о Вашем письме от 27 февраля мсье Нансену, послу Норвегии в Лондоне. Я искренне признателен за предложение, которое Вы любезно сделали своему Географическому обществу и я прошу Вас передать Императорскому географическому обществу Санкт-Петербурга мою самую сердечную благодарность за огромную честь, которой меня удостоили — стать почётным членом.
Я буду очень рад провести конференцию в вашем Обществе в мае, если этот месяц Вас устроит. В начале мая у меня запланирована конференция в Берлине и я готов отправиться в Санкт-Петербург — я вернусь в Христианию 22 марта и как можно скорее я позволю себе предложить Вам самый лучший из моих дней.
Не сочтите за обязательство отправить мне пару слов на мой адрес в Христиании по поводу того, что Вы думаете и согласны ли.
Мсье, примите уверения в моём совершенном почтении.
«Мсье,
не ранее как сегодня утром я получил уведомление о Вашем письме от 27 февраля мсье Нансену, послу Норвегии в Лондоне. Я искренне признателен за предложение, которое Вы любезно сделали своему Географическому обществу и я прошу Вас передать Императорскому географическому обществу Санкт-Петербурга мою самую сердечную благодарность за огромную честь, которой меня удостоили — стать почётным членом.
Я буду очень рад провести конференцию в вашем Обществе в мае, если этот месяц Вас устроит. В начале мая у меня запланирована конференция в Берлине и я готов отправиться в Санкт-Петербург — я вернусь в Христианию 22 марта и как можно скорее я позволю себе предложить Вам самый лучший из моих дней.
Не сочтите за обязательство отправить мне пару слов на мой адрес в Христиании по поводу того, что Вы думаете и согласны ли.
Мсье, примите уверения в моём совершенном почтении.
Руал Амундсен»
Амундсен Р. Моя жизнь. Южный полюс. - М.: Эксмо, 2019. С. 44
В 42-м томе «Известий ИРГО» появилось сообщение о том, что весной 1905 года в Баренцевом море было найдено письмо в бутылке на имя Фритьофа Нансена, судя по всему, брошенное экспедицией Амундсена для изучения океанских течений. В письме содержалась просьба заполнить данные и передать его Нансену, который в то время служил послом Норвегии в Лондоне.
13 (25) августа 1905 года льды взломало, и «Йоа» вышла в узкий пролив Симпсон. Ни один корабль ещё не ходил в этих водах и не измерял их глубин: часто казалось, что придётся повернуть назад из-за мелководья. Три недели корабль буквально полз, отыскивая пролив, который благополучно его бы вывел: однажды под килем был всего один дюйм свободной воды. Нервное напряжение этих трёх недель не прошло бесследно.
«По возвращении все определяли мой возраст между 59 и 75 годами, хотя мне было только 33 года», — пишет Амундсен.
26 августа (7 сентября) 1905 года Северо-Западный проход был пройден, и залив, означавший конец пути, впоследствии получил имя Амундсена. В сентябре яхта застряла во льдах у мыса Кинг-Пойнт и осталась на третью зимовку. Норвежцы продолжили геомагнитные и метеорологические наблюдения, а Амундсен преодолел 700 км на собаках до ближайшего телеграфа, чтобы известить мир о своей победе. В октябре «Йоа» бросила якорь в порту Сан-Франциско и осталась здесь навсегда: Амундсен решил подарить корабль городу.
Экспедиция завершилась блестяще, но премия, назначенная британским правительством за покорение Северо-Западного прохода, досталась не ему, а двум англичанам, один из которых даже не плавал в арктических водах. Это глубоко задело Амундсена, тем более что у него были большие долги за экспедицию. Поэтому в течение 1906–1907 годов он ездил с чтением лекций, чтобы расплатиться с кредиторами. Одна из них состоялась и в России.
«По возвращении все определяли мой возраст между 59 и 75 годами, хотя мне было только 33 года», — пишет Амундсен.
26 августа (7 сентября) 1905 года Северо-Западный проход был пройден, и залив, означавший конец пути, впоследствии получил имя Амундсена. В сентябре яхта застряла во льдах у мыса Кинг-Пойнт и осталась на третью зимовку. Норвежцы продолжили геомагнитные и метеорологические наблюдения, а Амундсен преодолел 700 км на собаках до ближайшего телеграфа, чтобы известить мир о своей победе. В октябре «Йоа» бросила якорь в порту Сан-Франциско и осталась здесь навсегда: Амундсен решил подарить корабль городу.
Экспедиция завершилась блестяще, но премия, назначенная британским правительством за покорение Северо-Западного прохода, досталась не ему, а двум англичанам, один из которых даже не плавал в арктических водах. Это глубоко задело Амундсена, тем более что у него были большие долги за экспедицию. Поэтому в течение 1906–1907 годов он ездил с чтением лекций, чтобы расплатиться с кредиторами. Одна из них состоялась и в России.
Амундсен в 1906 году, после окончания своего путешествия.
Фото: Норвежская национальная библиотека
Фото: Норвежская национальная библиотека
Маршрут «Йоа».
Фото: Норвежская национальная библиотека
Фото: Норвежская национальная библиотека
24 января (6 февраля) 1907 года на 61-м годовом собрании Императорского Русского географического общества Руал Амундсен был избран почётным членом ИРГО, а 5 марта в Журнале заседания Совета ИРГО появилась запись:
Фото: Научный архив РГО
14 (26) марта 1907 года Амундсен написал Юлию Шокальскому:
«Мсье,
не ранее как сегодня утром я получил уведомление о Вашем письме от 27 февраля мсье Нансену, послу Норвегии в Лондоне. Я искренне признателен за предложение, которое Вы любезно сделали своему Географическому обществу и я прошу Вас передать Императорскому географическому обществу Санкт-Петербурга мою самую сердечную благодарность за огромную честь, которой меня удостоили — стать почётным членом.
Я буду очень рад провести конференцию в вашем Обществе в мае, если этот месяц Вас устроит. В начале мая у меня запланирована конференция в Берлине и я готов отправиться в Санкт-Петербург — я вернусь в Христианию 22 марта и как можно скорее я позволю себе предложить Вам самый лучший из моих дней.
Не сочтите за обязательство отправить мне пару слов на мой адрес в Христиании по поводу того, что Вы думаете и согласны ли.
Мсье, примите уверения в моём совершенном почтении.
Руал Амундсен»
«Мсье,
не ранее как сегодня утром я получил уведомление о Вашем письме от 27 февраля мсье Нансену, послу Норвегии в Лондоне. Я искренне признателен за предложение, которое Вы любезно сделали своему Географическому обществу и я прошу Вас передать Императорскому географическому обществу Санкт-Петербурга мою самую сердечную благодарность за огромную честь, которой меня удостоили — стать почётным членом.
Я буду очень рад провести конференцию в вашем Обществе в мае, если этот месяц Вас устроит. В начале мая у меня запланирована конференция в Берлине и я готов отправиться в Санкт-Петербург — я вернусь в Христианию 22 марта и как можно скорее я позволю себе предложить Вам самый лучший из моих дней.
Не сочтите за обязательство отправить мне пару слов на мой адрес в Христиании по поводу того, что Вы думаете и согласны ли.
Мсье, примите уверения в моём совершенном почтении.
Руал Амундсен»
В 42-м томе «Известий ИРГО» появилось сообщение о том, что весной 1905 года в Баренцевом море было найдено письмо в бутылке на имя Фритьофа Нансена, судя по всему, брошенное экспедицией Амундсена для изучения океанских течений. В письме содержалась просьба заполнить данные и передать его Нансену, который в то время служил послом Норвегии в Лондоне.
Михаил Рыкачёв, Руал Амундсен и Юлий Шокальский (третий, четвёртый и шестой слева) в Главной физической обсерватории.
В соответствии с этими договорённостями в начале последнего месяца весны Амундсен прибыл в Петербург и 8 (20) мая 1907 года прочитал в ИРГО доклад «К Северному магнитному полюсу и через Северо-Западный проход». Путешественник пробыл в Петербурге неделю и был тепло принят в кругах географов, геофизиков и военных моряков. Он посетил Константиновскую обсерваторию в Павловске, где ознакомился с постановкой магнитных измерений. Его встречал директор обсерватории, гидрометеоролог и академик Михаил Рыкачёв.
Фото: Научный архив РГО
Михаил Рыкачёв, Руал Амундсен и Юлий Шокальский (третий, четвёртый и шестой слева) в Главной физической обсерватории.
В соответствии с этими договорённостями в начале последнего месяца весны Амундсен прибыл в Петербург и 8 (20) мая 1907 года прочитал в ИРГО доклад «К Северному магнитному полюсу и через Северо-Западный проход». Путешественник пробыл в Петербурге неделю и был тепло принят в кругах географов, геофизиков и военных моряков. Он посетил Константиновскую обсерваторию в Павловске, где ознакомился с постановкой магнитных измерений. Его встречал директор обсерватории, гидрометеоролог и академик Михаил Рыкачёв.
Фото: Научный архив РГО
«Могила Вига» — написано по-французски на обороте этой фотографии рукой Амундсена. Самый молодой из членов экспедиции на «Йоа», 24-летний Густав Юэль Виг, скончался от невыясненного заболевания во время третьей зимовки.
Фото: Научный архив РГО
Фото: Научный архив РГО
«Эскимоска племени нечжилли». Фото: Научный архив РГО
«Плавучий лёд около Земли короля Вильгельма».
Фото: Научный архив РГО
Фото: Научный архив РГО
Фотографии Амундсена, которые были опубликованы вместе с его докладом в «Известиях ИРГО» (том 43, 1907):
Читать доклад полностью в электронной библиотеке РГО:
«Могила Вига» — написано по-французски на обороте этой фотографии рукой Амундсена. Самый молодой из членов экспедиции на «Йоа», 24-летний Густав Юэль Виг, скончался от невыясненного заболевания во время третьей зимовки.
Фото: Научный архив РГО
Фото: Научный архив РГО
«Эскимоска племени нечжилли». Фото: Научный архив РГО
«Плавучий лёд около Земли короля Вильгельма».
Фото: Научный архив РГО
Фото: Научный архив РГО
Фотографии Амундсена, которые были опубликованы вместе с его докладом в «Известиях ИРГО» (том 43, 1907):
Читать доклад полностью в электронной библиотеке РГО:
Свои впечатления о пребывании в Петербурге Амундсен изложил в письме Юлию Шокальскому 29 мая (10 июня) 1907 года, приложив к нему своё фото с автографом.
Фото: Научный архив РГО
В апреле 1908 года Николаем II Амундсену был пожалован орден Св. Анны I степени.
«Дорогой полковник!
По возвращении сегодня утром в Христианию спешу отправить Вам эти несколько строчек, чтобы поблагодарить Вас за приятные дни, проведённые в Санкт-Петербурге. Имею удовольствие послать Вам той же почтой две фотографии, одна из которых предназначена Императорскому Русскому географическому обществу, и я прошу Вас, будьте любезны, вручите ему от моего имени.
Я сохраняю наилучшие воспоминания о моём чудесном пребывании в Санкт-Петербурге, и я прошу Вас, милостивый государь, принять уверения в моих самых сердечных чувствах.
По возвращении сегодня утром в Христианию спешу отправить Вам эти несколько строчек, чтобы поблагодарить Вас за приятные дни, проведённые в Санкт-Петербурге. Имею удовольствие послать Вам той же почтой две фотографии, одна из которых предназначена Императорскому Русскому географическому обществу, и я прошу Вас, будьте любезны, вручите ему от моего имени.
Я сохраняю наилучшие воспоминания о моём чудесном пребывании в Санкт-Петербурге, и я прошу Вас, милостивый государь, принять уверения в моих самых сердечных чувствах.
Руал Амундсен»
Фото: Научный архив РГО
Фото: Научный архив РГО
Правда, все почётные звания не избавили Амундсена от долгов, и его постоянная борьба с ними отразилась даже в 43-м томе «Известий ИРГО» за 1907 год:
Свои впечатления о пребывании в Петербурге Амундсен изложил в письме Юлию Шокальскому 29 мая (10 июня) 1907 года, приложив к нему своё фото с автографом.
Фото: Научный архив РГО
В апреле 1908 года Николаем II Амундсену был пожалован орден Св. Анны I степени.
«Дорогой полковник!
По возвращении сегодня утром в Христианию спешу отправить Вам эти несколько строчек, чтобы поблагодарить Вас за приятные дни, проведённые в Санкт-Петербурге. Имею удовольствие послать Вам той же почтой две фотографии, одна из которых предназначена Императорскому Русскому географическому обществу, и я прошу Вас, будьте любезны, вручите ему от моего имени.
Я сохраняю наилучшие воспоминания о моём чудесном пребывании в Санкт-Петербурге, и я прошу Вас, милостивый государь, принять уверения в моих самых сердечных чувствах.
По возвращении сегодня утром в Христианию спешу отправить Вам эти несколько строчек, чтобы поблагодарить Вас за приятные дни, проведённые в Санкт-Петербурге. Имею удовольствие послать Вам той же почтой две фотографии, одна из которых предназначена Императорскому Русскому географическому обществу, и я прошу Вас, будьте любезны, вручите ему от моего имени.
Я сохраняю наилучшие воспоминания о моём чудесном пребывании в Санкт-Петербурге, и я прошу Вас, милостивый государь, принять уверения в моих самых сердечных чувствах.
Руал Амундсен»
Фото: Научный архив РГО
Правда, все почётные звания не избавили Амундсена от долгов, и его постоянная борьба с ними отразилась даже в 43-м томе «Известий ИРГО» за 1907 год:
9 (21) сентября 1910 года прославленное парусно-моторное судно «Фрам», которое Руал Амундсен позаимствовал у Фритьофа Нансена для того, чтобы повторить дрейф на Северный полюс, отправилось из порта острова Мадейра на юг, в Антарктиду. Вся норвежская общественность, включая самого Нансена, который помогал готовить эту экспедицию, были убеждены, что корабль держит путь к Беринговому проливу через Атлантический и Тихий океаны. И вдруг Амундсен объявляет команде корабля, что они идут к Южному полюсу.
За год до этого, во время подготовки Амундсеном новой экспедиции, миру стало известно о покорении Северного полюса американцами — сначала Фредериком Куком, а затем Робертом Пири. Спорность этих достижений обсуждается по сей день, но тогда Амундсену стало ясно: ценность его будущего похода на Северный полюс резко снизилась. А Южный ещё ждал своих первооткрывателей.
За год до этого, во время подготовки Амундсеном новой экспедиции, миру стало известно о покорении Северного полюса американцами — сначала Фредериком Куком, а затем Робертом Пири. Спорность этих достижений обсуждается по сей день, но тогда Амундсену стало ясно: ценность его будущего похода на Северный полюс резко снизилась. А Южный ещё ждал своих первооткрывателей.
Руал Амундсен возле «Фрама» 1 (13) июля 1910 г.
Фото: Норвежская национальная библиотека
Фото: Норвежская национальная библиотека
«Чтобы поддержать мой престиж полярного исследователя, мне необходимо было как можно скорее достигнуть какого-либо другого сенсационного успеха», — пояснял Амундсен. Нужно было торопиться вписать своё имя в историю: одновременно с Амундсеном к Южному полюсу отправился англичанин Роберт Скотт. Началась гонка за полюс.
14 (26) января 1911 года «Фрам» подошёл к Китовой бухте в леднике Росса — здесь была заложена исходная база экспедиции, названная Фрамхейм, или, в переводе с норвежского, «Дом Фрама». После того как в 175 километрах от базы норвежцы заложили первый продовольственный склад для будущего похода к полюсу, «Фрам» покинул бухту, оставив на базе девять человек.
14 (26) января 1911 года «Фрам» подошёл к Китовой бухте в леднике Росса — здесь была заложена исходная база экспедиции, названная Фрамхейм, или, в переводе с норвежского, «Дом Фрама». После того как в 175 километрах от базы норвежцы заложили первый продовольственный склад для будущего похода к полюсу, «Фрам» покинул бухту, оставив на базе девять человек.
Руал Амундсен во Фрамхейме — базе своей экспедиции в Антарктиде.
Фото: Норвежская национальная библиотека
Фото: Норвежская национальная библиотека
Будни во Фрамхейме.
Фото: Норвежская национальная библиотека
Фото: Норвежская национальная библиотека
Амундсен Р. Моя жизнь. Южный полюс. - М.: Эксмо, 2019. С. 52
9 (21) сентября 1910 года прославленное парусно-моторное судно «Фрам», которое Руал Амундсен позаимствовал у Фритьофа Нансена для того, чтобы повторить дрейф на Северный полюс, отправилось из порта острова Мадейра на юг, в Антарктиду. Вся норвежская общественность, включая самого Нансена, который помогал готовить эту экспедицию, были убеждены, что корабль держит путь к Беринговому проливу через Атлантический и Тихий океаны. И вдруг Амундсен объявляет команде корабля, что они идут к Южному полюсу.
За год до этого, во время подготовки Амундсеном новой экспедиции, миру стало известно о покорении Северного полюса американцами — сначала Фредериком Куком, а затем Робертом Пири. Спорность этих достижений обсуждается по сей день, но тогда Амундсену стало ясно: ценность его будущего похода на Северный полюс резко снизилась. А Южный ещё ждал своих первооткрывателей.
За год до этого, во время подготовки Амундсеном новой экспедиции, миру стало известно о покорении Северного полюса американцами — сначала Фредериком Куком, а затем Робертом Пири. Спорность этих достижений обсуждается по сей день, но тогда Амундсену стало ясно: ценность его будущего похода на Северный полюс резко снизилась. А Южный ещё ждал своих первооткрывателей.
Руал Амундсен возле «Фрама» 1 (13) июля 1910 г.
Фото: Норвежская национальная библиотека
Фото: Норвежская национальная библиотека
«Чтобы поддержать мой престиж полярного исследователя, мне необходимо было как можно скорее достигнуть какого-либо другого сенсационного успеха», — пояснял Амундсен. Нужно было торопиться вписать своё имя в историю: одновременно с Амундсеном к Южному полюсу отправился англичанин Роберт Скотт. Началась гонка за полюс.
14 (26) января 1911 года «Фрам» подошёл к Китовой бухте в леднике Росса — здесь была заложена исходная база экспедиции, названная Фрамхейм, или, в переводе с норвежского, «Дом Фрама». После того как в 175 километрах от базы норвежцы заложили первый продовольственный склад для будущего похода к полюсу, «Фрам» покинул бухту, оставив на базе девять человек.
14 (26) января 1911 года «Фрам» подошёл к Китовой бухте в леднике Росса — здесь была заложена исходная база экспедиции, названная Фрамхейм, или, в переводе с норвежского, «Дом Фрама». После того как в 175 километрах от базы норвежцы заложили первый продовольственный склад для будущего похода к полюсу, «Фрам» покинул бухту, оставив на базе девять человек.
Руал Амундсен во Фрамхейме — базе своей экспедиции в Антарктиде.
Фото: Норвежская национальная библиотека
Фото: Норвежская национальная библиотека
Будни во Фрамхейме.
Фото: Норвежская национальная библиотека
Фото: Норвежская национальная библиотека
Интересно, что в составе морской части экспедиции Амундсена на борту «Фрама» был единственный иностранец — и это был русский моряк и океанограф Александр Степанович Кучин. С юных лет он плавал с поморами на Шпицберген и Новую Землю, окончил Архангельское мореходное училище, служил на торговых судах штурманом. Увлечение океанографией привело его в Бергенскую гидробиологическую обсерваторию, где он стал ассистентом известного норвежского океанографа Хелланд-Хансена. Талант Кучина заметил Фритьоф Нансен и рекомендовал его Амундсену, когда тот готовился к новой экспедиции и стажировался в Бергене. Амундсен пригласил Кучина заниматься океанографическими работами на «Фраме».
После высадки части команды во Фрамхейме Кучин остался на корабле и продолжил вести океанографические исследования в южной части Атлантического океана. Он выполнил 60 глубоководных океанографических станций, взял 891 пробу воды с разных глубин для последующего химического анализа и собрал 190 проб планктона. Это были первые обширные океанографические исследования в антарктических водах — Кучин фактически выполнил научную часть программы экспедиции. И стал первым русским, ступившим на землю Антарктиды. Перед вторым отплытием «Фрама» в Антарктику Александр покинул корабль вместе с больным машинистом. Сохранилась часть дневника Кучина, который он вёл в экспедиции.
Сохранившаяся в фондах Архангельского краеведческого музея часть дневника Александра Кучина.
Фото из книги: Людмила Симакова «Александр Кучин. Русский у Амундсена»
Фото из книги: Людмила Симакова «Александр Кучин. Русский у Амундсена»
Часть экипажа «Фрама», Александр Кучин — второй справа в нижнем ряду.
Фото из книги: Людмила Симакова «Александр Кучин. Русский у Амундсена»
Фото из книги: Людмила Симакова «Александр Кучин. Русский у Амундсена»
19 (31) октября 1911 года к Южному полюсу из Фрамхейма отправилась партия из пяти человек на четырёх санях, запряжённая 52 собаками.
Перед уходом Амундсен оставил в палатке письмо норвежскому королю Хокону VII с кратким отчётом о походе и послание своему сопернику — Роберту Скотту. Партия Скотта подошла к палатке через месяц. На обратом пути англичане погибли.
«Я пожертвовал бы славой, решительно всем, чтобы вернуть его к жизни. Мой триумф омрачён мыслью о его трагедии, она преследует меня!» — писал Амундсен позднее.
«Я пожертвовал бы славой, решительно всем, чтобы вернуть его к жизни. Мой триумф омрачён мыслью о его трагедии, она преследует меня!» — писал Амундсен позднее.
На Южном полюсе. Слева направо: Руал Амундсен, Хельмер Хансен, Сверре Хассель, Оскар Вистинг.
Фото: Норвежская национальная библиотека
Фото: Норвежская национальная библиотека
14-16 (26-28) декабря пять членов команды, включая Амундсена, достигли точки, где, по их расчётам, должен был быть Южный полюс. Здесь они установили палатку с норвежским флагом и начали ежечасно наблюдать при помощи секстанта за высотой солнца. Через три дня норвежцы пустились в обратный путь и вернулись во Фрамхейм спустя 39 дней. Всё путешествие к Южному полюсу и обратно заняло у них 99 дней.
Пятёрка достигших Южного полюса.
Фото: Норвежская национальная библиотека
Фото: Норвежская национальная библиотека
Александр Кучин (1888–1913)
Фото из книги: Людмила Симакова «Александр Кучин. Русский у Амундсена»
Фото из книги: Людмила Симакова «Александр Кучин. Русский у Амундсена»
«Мой опыт в полярных путешествиях укрепил во мне убеждение, что собаки являются единственными подходящими ездовыми животными в снегах и льдах. Они быстры, сильны, умны и способны двигаться в любых условиях дороги, где только может пройти сам человек. Скотт же явился на юг, снабжённый моторными санями, не замедлившими доказать свою непригодность на снегу и льду. Он также привёз с собою несколько шотландских пони, на которых и возлагал все свои надежды. Я с самого начала считал это роковой ошибкой, явившейся, к моему прискорбию, в значительной мере причиной трагической гибели Скотта».
Одна из собак, дошедших до Южного полюса, по кличке Полковник.
Фото: Норвежская национальная библиотека
Фото: Норвежская национальная библиотека
Оскар Вистинг со своей собачьей упряжкой на Южном полюсе.
Фото: Норвежская национальная библиотека
Фото: Норвежская национальная библиотека
Амундсен Р. Моя жизнь. Южный полюс. - М.: Эксмо, 2019. С. 53
Каневский З. Загадки и трагедии Арктики. - М.: Паулсен, 2020. С. 132
Вот как описывал Кучин 9 (21) сентября 1910 года день, когда Амундсен объявил команде, что они идут на Южный полюс:
«Пятница, 9 сентября. Утром привезли к судну лошадь, где и убили на мясо собакам. Около обеда все без исключения занялись писанием писем. В 6 ч. вечера начали готовиться к подъёму якоря. Когда всё было готово, начальник экспедиции позвал всех участников на палубу. Этот всегда удивительно спокойный человек теперь заметно волновался: "Господа, я позвал вас сюда, чтобы сообщить вам весьма важную новость, — сказал он, — с тех пор как американцы побывали на Северном полюсе и стортинг отказал нам в ассигновке, поездка к Северному полюсу утеряла несколько свой интерес. Теперь мы идём к Южному полюсу. Другая экспедиция, именно английская экспедиция "Terra Nova" под начальством кап. Скотта, имеет ту же цель и уже находится в пути. Именно это заставляло нас держать наши планы в секрете.
«Пятница, 9 сентября. Утром привезли к судну лошадь, где и убили на мясо собакам. Около обеда все без исключения занялись писанием писем. В 6 ч. вечера начали готовиться к подъёму якоря. Когда всё было готово, начальник экспедиции позвал всех участников на палубу. Этот всегда удивительно спокойный человек теперь заметно волновался: "Господа, я позвал вас сюда, чтобы сообщить вам весьма важную новость, — сказал он, — с тех пор как американцы побывали на Северном полюсе и стортинг отказал нам в ассигновке, поездка к Северному полюсу утеряла несколько свой интерес. Теперь мы идём к Южному полюсу. Другая экспедиция, именно английская экспедиция "Terra Nova" под начальством кап. Скотта, имеет ту же цель и уже находится в пути. Именно это заставляло нас держать наши планы в секрете.
Чтобы быть уверенным в вас, я позволю себе сделать опрос, кто желает идти к Южному полюсу". Все отвечали "да". Мне он сказал, что мне придётся остаться на судне, т. к. летом, т. е. в ноябре-декабре 1911 года, будут сделаны "Fram´oм" океанографические исследования южной части Атлантич. океана. Это известие поразило всех. Никто не подозревал. Знали лишь сам Amundsen, Leon, Nilsen и Prestrut. На меня произвело неприятное впечатление. Первою мыслью была мысль о родителях, что ждут дома. Все планы на будущее снова рухнули. Но уныние скоро прошло. Наступило какое-то опьянение. Новые мысли, новые планы, так же далёкие от старых, как Южный полюс от Северного».
В 1912 году Александр Кучин вернулся в Россию, где отправился в качестве капитана на шхуне «Геркулес» в экспедицию Владимира Русанова. Шхуна пропала у берегов полуострова Таймыр.
В 1912 году Александр Кучин вернулся в Россию, где отправился в качестве капитана на шхуне «Геркулес» в экспедицию Владимира Русанова. Шхуна пропала у берегов полуострова Таймыр.
Симакова Л. Александр Кучин. Русский у Амундсена. - М.: Паулсен, 2015. С. 86-87
Интересно, что в составе морской части экспедиции Амундсена на борту «Фрама» был единственный иностранец — и это был русский моряк и океанограф Александр Степанович Кучин. С юных лет он плавал с поморами на Шпицберген и Новую Землю, окончил Архангельское мореходное училище, служил на торговых судах штурманом. Увлечение океанографией привело его в Бергенскую гидробиологическую обсерваторию, где он стал ассистентом известного норвежского океанографа Хелланд-Хансена. Талант Кучина заметил Фритьоф Нансен и рекомендовал его Амундсену, когда тот готовился к новой экспедиции и стажировался в Бергене. Амундсен пригласил Кучина заниматься океанографическими работами на «Фраме».
После высадки части команды во Фрамхейме Кучин остался на корабле и продолжил вести океанографические исследования в южной части Атлантического океана. Он выполнил 60 глубоководных океанографических станций, взял 891 пробу воды с разных глубин для последующего химического анализа и собрал 190 проб планктона. Это были первые обширные океанографические исследования в антарктических водах — Кучин фактически выполнил научную часть программы экспедиции. И стал первым русским, ступившим на землю Антарктиды. Перед вторым отплытием «Фрама» в Антарктику Александр покинул корабль вместе с больным машинистом. Сохранилась часть дневника Кучина, который он вёл в экспедиции.
Сохранившаяся в фондах Архангельского краеведческого музея часть дневника Александра Кучина.
Фото из книги: Людмила Симакова «Александр Кучин. Русский у Амундсена»
Фото из книги: Людмила Симакова «Александр Кучин. Русский у Амундсена»
Часть экипажа «Фрама», Александр Кучин — второй справа в нижнем ряду.
Фото из книги: Людмила Симакова «Александр Кучин. Русский у Амундсена»
Фото из книги: Людмила Симакова «Александр Кучин. Русский у Амундсена»
19 (31) октября 1911 года к Южному полюсу из Фрамхейма отправилась партия из пяти человек на четырёх санях, запряжённая 52 собаками.
Перед уходом Амундсен оставил в палатке письмо норвежскому королю Хокону VII с кратким отчётом о походе и послание своему сопернику — Роберту Скотту. Партия Скотта подошла к палатке через месяц. На обратом пути англичане погибли.
«Я пожертвовал бы славой, решительно всем, чтобы вернуть его к жизни. Мой триумф омрачён мыслью о его трагедии, она преследует меня!» — писал Амундсен позднее.
«Я пожертвовал бы славой, решительно всем, чтобы вернуть его к жизни. Мой триумф омрачён мыслью о его трагедии, она преследует меня!» — писал Амундсен позднее.
На Южном полюсе. Слева направо: Руал Амундсен, Хельмер Хансен, Сверре Хассель, Оскар Вистинг.
Фото: Норвежская национальная библиотека
Фото: Норвежская национальная библиотека
14-16 (26-28) декабря 1011 года пять членов команды, включая Амундсена, достигли точки, где, по их расчётам, должен был быть Южный полюс. Здесь они установили палатку с норвежским флагом и начали ежечасно наблюдать при помощи секстанта за высотой солнца. Через три дня норвежцы пустились в обратный путь и вернулись во Фрамхейм спустя 39 дней. Всё путешествие к Южному полюсу и обратно заняло у них 99 дней.
Пятёрка достигших Южного полюса.
Фото: Норвежская национальная библиотека
Фото: Норвежская национальная библиотека
Александр Кучин (1888–1913)
Фото из книги: Людмила Симакова «Александр Кучин. Русский у Амундсена»
Фото из книги: Людмила Симакова «Александр Кучин. Русский у Амундсена»
«Мой опыт в полярных путешествиях укрепил во мне убеждение, что собаки являются единственными подходящими ездовыми животными в снегах и льдах. Они быстры, сильны, умны и способны двигаться в любых условиях дороги, где только может пройти сам человек. Скотт же явился на юг, снабжённый моторными санями, не замедлившими доказать свою непригодность на снегу и льду. Он также привёз с собою несколько шотландских пони, на которых и возлагал все свои надежды. Я с самого начала считал это роковой ошибкой, явившейся, к моему прискорбию, в значительной мере причиной трагической гибели Скотта».
Одна из собак, дошедших до Южного полюса, по кличке Полковник.
Фото: Норвежская национальная библиотека
Фото: Норвежская национальная библиотека
Оскар Вистинг со своей собачьей упряжкой на Южном полюсе.
Фото: Норвежская национальная библиотека
Фото: Норвежская национальная библиотека
Вот как описывал Кучин 9 (21) сентября 1910 года день, когда Амундсен объявил команде, что они идут на Южный полюс:
«Пятница, 9 сентября. Утром привезли к судну лошадь, где и убили на мясо собакам. Около обеда все без исключения занялись писанием писем. В 6 ч. вечера начали готовиться к подъёму якоря. Когда всё было готово, начальник экспедиции позвал всех участников на палубу. Этот всегда удивительно спокойный человек теперь заметно волновался: "Господа, я позвал вас сюда, чтобы сообщить вам весьма важную новость, — сказал он, — с тех пор как американцы побывали на Северном полюсе и стортинг отказал нам в ассигновке, поездка к Северному полюсу утеряла несколько свой интерес. Теперь мы идём к Южному полюсу. Другая экспедиция, именно английская экспедиция "Terra Nova" под начальством кап. Скотта, имеет ту же цель и уже находится в пути. Именно это заставляло нас держать наши планы в секрете.
«Пятница, 9 сентября. Утром привезли к судну лошадь, где и убили на мясо собакам. Около обеда все без исключения занялись писанием писем. В 6 ч. вечера начали готовиться к подъёму якоря. Когда всё было готово, начальник экспедиции позвал всех участников на палубу. Этот всегда удивительно спокойный человек теперь заметно волновался: "Господа, я позвал вас сюда, чтобы сообщить вам весьма важную новость, — сказал он, — с тех пор как американцы побывали на Северном полюсе и стортинг отказал нам в ассигновке, поездка к Северному полюсу утеряла несколько свой интерес. Теперь мы идём к Южному полюсу. Другая экспедиция, именно английская экспедиция "Terra Nova" под начальством кап. Скотта, имеет ту же цель и уже находится в пути. Именно это заставляло нас держать наши планы в секрете.
Чтобы быть уверенным в вас, я позволю себе сделать опрос, кто желает идти к Южному полюсу". Все отвечали "да". Мне он сказал, что мне придётся остаться на судне, т. к. летом, т. е. в ноябре-декабре 1911 года, будут сделаны "Fram´oм" океанографические исследования южной части Атлантич. океана. Это известие поразило всех. Никто не подозревал. Знали лишь сам Amundsen, Leon, Nilsen и Prestrut. На меня произвело неприятное впечатление. Первою мыслью была мысль о родителях, что ждут дома. Все планы на будущее снова рухнули. Но уныние скоро прошло. Наступило какое-то опьянение. Новые мысли, новые планы, так же далёкие от старых, как Южный полюс от Северного».
В 1912 году Александр Кучин вернулся в Россию, где отправился в качестве капитана на шхуне «Геркулес» в экспедицию Владимира Русанова. Шхуна пропала у берегов полуострова Таймыр.
В 1912 году Александр Кучин вернулся в Россию, где отправился в качестве капитана на шхуне «Геркулес» в экспедицию Владимира Русанова. Шхуна пропала у берегов полуострова Таймыр.
В 1912 году с формулировкой «За исследование Антарктического материка от Земли Эдуарда VII до Южного полюса» Руал Амундсен был удостоен высшей награды Императорского Русского географического общества — Константиновской медали.
Маршрут «Фрама».
Фото: Норвежская национальная библиотека
Фото: Норвежская национальная библиотека
В 1912 году с формулировкой «За исследование Антарктического материка от Земли Эдуарда VII до Южного полюса» Руал Амундсен был удостоен высшей награды Императорского Русского географического общества — Константиновской медали.
Маршрут «Фрама».
Фото: Норвежская национальная библиотека
Фото: Норвежская национальная библиотека
От планов отправиться к Северному полюсу Амундсен не отказался, и, заработав на вложениях в акции пароходных компаний, построил судно, которое получило название «Мод» в честь норвежской королевы. В середине июля 1918 года «Мод» вышла из Тромсё, взяв курс на восток. Амундсен намеревался пройти Северо-Восточным морским проходом, обогнуть Новосибирские острова и лечь в дрейф к полюсу.
25 июля судно достигло посёлка Хабарово на берегу пролива Югорский Шар, где русские полярники передали Амундсену упряжки собак, нарты и запасы продовольствия. А молодой радист полярной станции «Югорский Шар» Геннадий Олонкин был рекомендован русскими учёными в экспедицию в качестве радиста и механика.
25 июля судно достигло посёлка Хабарово на берегу пролива Югорский Шар, где русские полярники передали Амундсену упряжки собак, нарты и запасы продовольствия. А молодой радист полярной станции «Югорский Шар» Геннадий Олонкин был рекомендован русскими учёными в экспедицию в качестве радиста и механика.
«Мод» идёт Северо-Восточным морским проходом.
Фото: Норвежская национальная библиотека
Фото: Норвежская национальная библиотека
Олонкин был сыном архангельского помора и норвежки, в тот момент ему было 20 лет. Своей работой в экспедиции он снискал уважение опытных норвежских морских волков. Научными работами на судне руководил океанолог и метеоролог Харальд Свердруп, который дал его работе высокую оценку. Олонкин стал и одним из трёх членов команды, которые проработали на шхуне до конца экспедиции. Участвовал он и в перелёте дирижабля «Норвегия», о котором здесь будет речь позднее. Впоследствии Геннадий Олонкин работал в Институте метеорологических исследований города Тромсё, а после смерти в его честь даже назвали посёлок и мыс на норвежском острове Ян-Майен.
Геннадий Олонкин — первый слева в нижнем ряду.
Фото: Норвежская национальная библиотека
Фото: Норвежская национальная библиотека
Геннадий Олонкин за работой в экспедиции.
Фото: Норвежская национальная библиотека
Фото: Норвежская национальная библиотека
Геннадий Олонкин (1897–1960)
Фото: Норвежская национальная библиотека
Фото: Норвежская национальная библиотека
От планов отправиться к Северному полюсу Амундсен не отказался, и, заработав на вложениях в акции пароходных компаний, построил судно, которое получило название «Мод» в честь норвежской королевы. В середине июля 1918 года «Мод» вышла из Тромсё, взяв курс на восток. Амундсен намеревался пройти Северо-Восточным морским проходом, обогнуть Новосибирские острова и лечь в дрейф к полюсу.
25 июля судно достигло посёлка Хабарово на берегу пролива Югорский Шар, где русские полярники передали Амундсену упряжки собак, нарты и запасы продовольствия. А молодой радист полярной станции «Югорский Шар» Геннадий Олонкин был рекомендован русскими учёными в экспедицию в качестве радиста и механика.
25 июля судно достигло посёлка Хабарово на берегу пролива Югорский Шар, где русские полярники передали Амундсену упряжки собак, нарты и запасы продовольствия. А молодой радист полярной станции «Югорский Шар» Геннадий Олонкин был рекомендован русскими учёными в экспедицию в качестве радиста и механика.
«Мод» идёт Северо-Восточным морским проходом.
Фото: Норвежская национальная библиотека
Фото: Норвежская национальная библиотека
Олонкин был сыном архангельского помора и норвежки, в тот момент ему было 20 лет. Своей работой в экспедиции он снискал уважение опытных норвежских морских волков. Научными работами на судне руководил океанолог и метеоролог Харальд Свердруп, который дал его работе высокую оценку. Олонкин стал и одним из трёх членов команды, которые проработали на шхуне до конца экспедиции. Участвовал он и в перелёте дирижабля «Норвегия», о котором здесь будет речь позднее. Впоследствии Геннадий Олонкин работал в Институте метеорологических исследований города Тромсё, а после смерти в его честь даже назвали посёлок и мыс на норвежском острове Ян-Майен.
Геннадий Олонкин — первый слева в нижнем ряду.
Фото: Норвежская национальная библиотека
Фото: Норвежская национальная библиотека
Геннадий Олонкин за работой в экспедиции.
Фото: Норвежская национальная библиотека
Фото: Норвежская национальная библиотека
Геннадий Олонкин (1897–1960)
Фото: Норвежская национальная библиотека
Фото: Норвежская национальная библиотека
9 сентября 1918 года «Мод» миновала мыс Челюскин, а в 20 милях к востоку от него встретила сплошной лёд и зазимовала в бухте на расстоянии 150 км от материка. С тех пор это место называется бухтой Мод.
Для всех членов экипажа зимовка прошла без происшествий — кроме самого Амундсена. Он упал с трапа и сломал плечевую кость, чудом спасся от белой медведицы и отравился угарным газом от керосиновой лампы, выполняя магнитные наблюдения, — от последнего он полностью оправился, по его словам, «спустя годы».
Для всех членов экипажа зимовка прошла без происшествий — кроме самого Амундсена. Он упал с трапа и сломал плечевую кость, чудом спасся от белой медведицы и отравился угарным газом от керосиновой лампы, выполняя магнитные наблюдения, — от последнего он полностью оправился, по его словам, «спустя годы».
Слева направо: Петер Тессем, Геннадий Олонкин, Пол Кнудсен и Эмануэль Тоннесен.
Фото: Норвежская национальная библиотека
Фото: Норвежская национальная библиотека
Матросам предстояло добраться до острова Диксон, где была советская полярная станция, а оттуда на любом судне — до Норвегии. Но этого не случилось. Что с ними произошло — так и осталось неизвестным. В 1920 году норвежское правительство снарядило на их поиски экспедицию на шхуне «Хеймен» во главе с капитаном Ларсом Якобсеном. Экспедиция ничего не нашла и собиралась возвращаться в Норвегию, но была вынуждена зазимовать на Диксоне из-за поломки двигателя. Советские полярники предложили норвежцам вместе исследовать побережье по суше. Комитет Северного морского пути связался с участником экспедиции Эдуарда Толля и знатоком Таймыра Никифором Бегичевым и предложил ему организовать сухопутную экспедицию на мыс Вильда. В июле 1920 года Бегичев и Якобсен вместе с переводчиком отправились на оленях на поиски. 9 августа Бегичев, выйдя на мыс Земляной, нашёл следы костра с обуглившимися костями, патроны норвежского военного образца 1915 года, жестянки с иностранными этикетками и другие мелкие предметы.
После окончания этой зимовки случилась трагическая история, в разрешении которой приняли участие русские полярники. Один из молодых матросов, Петер Тессем, страдал головными болями и решил вернуться на родину. Его отправился сопровождать Пол Кнудсен — Амундсен даже обрадовался возможности отправить вместе с ними на родину почту. Все были уверены, что скоро увидятся с ними в Осло, и весело махали на прощание: «Путешествие, которое они намеревались совершить, казалось им, так же как и нам остальным, сущей детской забавой для таких бывалых на Севере молодцов».
Телеграмма Николая Урванцева с Диксона в Москву, сообщающая о находке.
Фото: Научный архив РГО
Фото: Научный архив РГО
В следующем, 1922 году по заданию Сибирского отделения Геологического комитета и Комсевморпути известный советский геолог Николай Урванцев вместе с Никифором Бегичевым проводили глазомерную съёмку в бассейне реки Пясина. Возвращаясь на Диксон, на отмели они случайно обнаружили почту Амундсена, отправленную с Тессемом и Кнудсеном, в том числе два зашитых в непромокаемую материю пакета: один — адресованный Амундсеном Магнитному институту в Чикаго, а другой — в Норвегию. А через несколько дней экспедиция обнаружила скелет человека в полуистлевшей одежде, в карманах которой нашлись золотые часы с именем Тессема.
Все находки и отчёт Бегичева о поисках Урванцев передал в Комсевморпути, а оттуда — в Норвегию. В том же году норвежская миссия в Москве передала в Наркоминдел золотые часы с цепью для вручения Бегичеву. На крышке часов по-французски было выгравировано: «Господину Н. А. Бегичеву от правительства Королевства Норвегии». За эту экспедицию Русское географическое общество наградило Урванцева медалью им. Н. Н. Пржевальского. В 1958 году полярники Диксона поставили гранитный памятник с надписью: «Тессем, норвежский моряк, член экспедиции м/ш „Мод“, погиб в 1920 г.».
Сегодня в Научном архиве РГО хранится рапорт капитана Якобсена, схематическая карта пути поисковых отрядов и другие документы, связанные с поисками норвежских моряков.
Сегодня в Научном архиве РГО хранится рапорт капитана Якобсена, схематическая карта пути поисковых отрядов и другие документы, связанные с поисками норвежских моряков.
Амундсен Р. Моя жизнь. Южный полюс. - М.: Эксмо, 2019. С. 73
Найденная на мысе Вильда записка Тессема и Кнудсена (перевод см. в рапорте ниже). Фото: Научный архив РГО
Найденные на берегу бухты Глубокой вещи Тессема и Кнудсена.
Фото: Научный архив РГО
Фото: Научный архив РГО
Никифор Бегичев (1874–1927)
Николай Урванцев (1893–1985)
Карты поисков Тессема и Кнудсена. Фото: Научный архив РГО
Рапорт заместителя заведующего научным отделом Комсевморпути о поисковой эскпедиции.
Фото: Научный архив РГО
Фото: Научный архив РГО
9 сентября 1918 года «Мод» миновала мыс Челюскин, а в 20 милях к востоку от него встретила сплошной лёд и зазимовала в бухте на расстоянии 150 км от материка. С тех пор это место называется бухтой Мод.
Для всех членов экипажа зимовка прошла без происшествий — кроме самого Амундсена. Он упал с трапа и сломал плечевую кость, чудом спасся от белой медведицы и отравился угарным газом от керосиновой лампы, выполняя магнитные наблюдения, — от последнего он полностью оправился, по его словам, «спустя годы».
Для всех членов экипажа зимовка прошла без происшествий — кроме самого Амундсена. Он упал с трапа и сломал плечевую кость, чудом спасся от белой медведицы и отравился угарным газом от керосиновой лампы, выполняя магнитные наблюдения, — от последнего он полностью оправился, по его словам, «спустя годы».
Слева направо: Петер Тессем, Геннадий Олонкин, Пол Кнудсен и Эмануэль Тоннесен.
Фото: Норвежская национальная библиотека
Фото: Норвежская национальная библиотека
Матросам предстояло добраться до острова Диксон, где была советская полярная станция, а оттуда на любом судне — до Норвегии. Но этого не случилось. Что с ними произошло — так и осталось неизвестным. В 1920 году норвежское правительство снарядило на их поиски экспедицию на шхуне «Хеймен» во главе с капитаном Ларсом Якобсеном. Экспедиция ничего не нашла и собиралась возвращаться в Норвегию, но была вынуждена зазимовать на Диксоне из-за поломки двигателя. Советские полярники предложили норвежцам вместе исследовать побережье по суше. Комитет Северного морского пути связался с участником экспедиции Эдуарда Толля и знатоком Таймыра Никифором Бегичевым и предложил ему организовать сухопутную экспедицию на мыс Вильда. В июле 1920 года Бегичев и Якобсен вместе с переводчиком отправились на оленях на поиски. 9 августа Бегичев, выйдя на мыс Земляной, нашёл следы костра с обуглившимися костями, патроны норвежского военного образца 1915 года, жестянки с иностранными этикетками и другие мелкие предметы.
После окончания этой зимовки случилась трагическая история, в разрешении которой приняли участие русские полярники. Один из молодых матросов, Петер Тессем, страдал головными болями и решил вернуться на родину. Его отправился сопровождать Пол Кнудсен — Амундсен даже обрадовался возможности отправить вместе с ними на родину почту. Все были уверены, что скоро увидятся с ними в Осло, и весело махали на прощание: «Путешествие, которое они намеревались совершить, казалось им, так же как и нам остальным, сущей детской забавой для таких бывалых на Севере молодцов».
Телеграмма Николая Урванцева с Диксона в Москву, сообщающая о находке.
Фото: Научный архив РГО
Фото: Научный архив РГО
В следующем, 1922 году по заданию Сибирского отделения Геологического комитета и Комсевморпути известный советский геолог Николай Урванцев вместе с Никифором Бегичевым проводили глазомерную съёмку в бассейне реки Пясина. Возвращаясь на Диксон, на отмели они случайно обнаружили почту Амундсена, отправленную с Тессемом и Кнудсеном, в том числе два зашитых в непромокаемую материю пакета: один — адресованный Амундсеном Магнитному институту в Чикаго, а другой — в Норвегию. А через несколько дней экспедиция обнаружила скелет человека в полуистлевшей одежде, в карманах которой нашлись золотые часы с именем Тессема.
Все находки и отчёт Бегичева о поисках Урванцев передал в Комсевморпути, а оттуда — в Норвегию. В том же году норвежская миссия в Москве передала в Наркоминдел золотые часы с цепью для вручения Бегичеву. На крышке часов по-французски было выгравировано: «Господину Н. А. Бегичеву от правительства Королевства Норвегии». За эту экспедицию Русское географическое общество наградило Урванцева медалью им. Н. Н. Пржевальского. В 1958 году полярники Диксона поставили гранитный памятник с надписью: «Тессем, норвежский моряк, член экспедиции м/ш „Мод“, погиб в 1920 г.».
Сегодня в Научном архиве РГО хранится рапорт капитана Якобсена, схематическая карта пути поисковых отрядов и другие документы, связанные с поисками норвежских моряков.
Сегодня в Научном архиве РГО хранится рапорт капитана Якобсена, схематическая карта пути поисковых отрядов и другие документы, связанные с поисками норвежских моряков.
Найденная на мысе Вильда записка Тессема и Кнудсена (перевод см. в рапорте ниже). Фото: Научный архив РГО
Найденные на берегу бухты Глубокой вещи Тессема и Кнудсена.
Фото: Научный архив РГО
Фото: Научный архив РГО
Никифор Бегичев (1874–1927)
Николай Урванцев (1893–1985)
Карты поисков Тессема и Кнудсена. Фото: Научный архив РГО
Рапорт заместителя заведующего научным отделом Комсевморпути о поисковой эскпедиции.
Фото: Научный архив РГО
Фото: Научный архив РГО
В дальнейшем «Мод» преследовали неудачи. В сентябре 1919 года шхуну опять остановили льды, и она зазимовала во второй раз у острова Айон в Восточно-Сибирском море. Лишь в июле 1920 года судно смогло двигаться дальше. Амундсен решил идти в Ном на Аляске, чтобы пополнить запасы продовольствия и сделать ремонт. После этого при попытке отправиться на север судно сломало во льдах Чукотского моря винт и зазимовало в третий раз у мыса Сердце-Камень.
Во время второй и третьей зимовок у чукотских берегов норвежцы подружились с местным населением. Харальд Свердруп восемь месяцев жил в чукотском стойбище, ведя дневник и собирая научные материалы о жизни аборигенов, и потом написал увлекательную книгу с подробностями быта, охоты, обычаев и семейных отношений чукчей и эскимосов.
Во время второй и третьей зимовок у чукотских берегов норвежцы подружились с местным населением. Харальд Свердруп восемь месяцев жил в чукотском стойбище, ведя дневник и собирая научные материалы о жизни аборигенов, и потом написал увлекательную книгу с подробностями быта, охоты, обычаев и семейных отношений чукчей и эскимосов.
Жители Чукотки, с которыми общалась экспедиция Амундсена.
Фото: Норвежская национальная библиотека
Фото: Норвежская национальная библиотека
А когда после третьей зимовки Амундсен решил увеличить поредевший (половина оставшейся команды решила вернуться в Норвегию) экипаж «Мод» за счёт чукчей, то их «ответ глубоко тронул» его:
«"Куда ты поедешь, туда мы поедем с тобой; всё, что ты от нас потребуешь, мы исполним; только если ты прикажешь нам, чтобы мы себя убили, то мы попросим тебя повторить твой приказ". Я с радостью поймал их на слове, и они больше года были исполнительными работниками и нашими верными помощниками. Никакая работа не казалась им слишком трудной или утомительной».
«"Куда ты поедешь, туда мы поедем с тобой; всё, что ты от нас потребуешь, мы исполним; только если ты прикажешь нам, чтобы мы себя убили, то мы попросим тебя повторить твой приказ". Я с радостью поймал их на слове, и они больше года были исполнительными работниками и нашими верными помощниками. Никакая работа не казалась им слишком трудной или утомительной».
Амундсен Р. Моя жизнь. Южный полюс. - М.: Эксмо, 2019. С. 76
Среди взятых на борт пятерых аборигенов был один, по имени Какот, в чьей судьбе Амундсен принял особое участие. Однажды Какот принёс на борт корабля свою пятилетнюю дочь, которая после смерти матери была отдана на воспитание в родственную общину. Ребёнок был на грани гибели — община голодала, поскольку промыслового зверя в тот год у чукотских берегов было мало.
Амундсен Р. Моя жизнь. Южный полюс. - М.: Эксмо, 2019. С. 77
Амундсен Р. Моя жизнь. - М.: Эксмо, 2019, с. 78
Девочку назвали Каконитой, и Амундсен принимал непосредственное участие в её лечении. Какот, успевший найти новую жену, согласился на предложение Амундсена увезти дочь в Европу и дать ей образование. Живущего в чукотском селе Уэлен австралийского промышленника Кларендона Карпендейла, женатого на чукчанке, Амундсен уговорил отдать в подруги Каконите одну из его многочисленных дочерей. По приезде в Норвегию девочки получили фамилию Амундсена, жили в доме семьи его брата Леона и учились в Хиллерёдском пансионе в Копенгагене.
«Когда я приехал за ними, чтобы доставить их обратно к родным, учителя подтвердили мне, что девочки были самыми способными ученицами в классе».
«Когда я приехал за ними, чтобы доставить их обратно к родным, учителя подтвердили мне, что девочки были самыми способными ученицами в классе».
Впоследствии Амундсен поссорился с братом, в очередной раз погряз в долгах и ему пришлось отправить девочек к Карпендейлу. Тот в какой-то момент перебрался в США и Канаду. Каконита продолжила учиться. В 1930-е годы она приезжала за своим отцом на Чукотку: она совсем не говорила по-русски, он — по-английски, и покидать родину он не хотел. После замужества Каконита стала носить имя Нита Вайланкурт (Vaillancourt) и окончила свои дни в 1974 году в Британской Колумбии. В 2018 году в Норвегии о жизни Камиллы и Какониты вышла книга профессора Эспена Итреберга «Мыс Сердце-Камень».
Cлева направо: Камилла — дочь Карпендейла, Руал Амундсен, Каконита.
Фото: Норвежская национальная библиотека
Фото: Норвежская национальная библиотека
Какот. Фото: Норвежская национальная библиотека
Амундсен Р. Моя жизнь. Южный полюс. - М.: Эксмо, 2019. С. 76
«Какот взял свёрток и вручил его мне. Я отнёс его в кают-компанию под свет лампы и позвал моих спутников. Развернув шкуры, мы увидели печальное зрелище, маленькую пятилетнюю девочку, превратившуюся от голода в скелет».
Каконита Амундсен после окончания колледжа Ред Дир в Канаде.
Фото: Норвежская национальная библиотека
Фото: Норвежская национальная библиотека
В дальнейшем «Мод» преследовали неудачи. В сентябре 1919 года шхуну опять остановили льды, и она зазимовала во второй раз у острова Айон в Восточно-Сибирском море. Лишь в июле 1920 года судно смогло двигаться дальше. Амундсен решил идти в Ном на Аляске, чтобы пополнить запасы продовольствия и сделать ремонт. После этого при попытке отправиться на север судно сломало во льдах Чукотского моря винт и зазимовало в третий раз у мыса Сердце-Камень.
Во время второй и третьей зимовок у чукотских берегов норвежцы подружились с местным населением. Харальд Свердруп восемь месяцев жил в чукотском стойбище, ведя дневник и собирая научные материалы о жизни аборигенов, и потом написал увлекательную книгу с подробностями быта, охоты, обычаев и семейных отношений чукчей и эскимосов.
Во время второй и третьей зимовок у чукотских берегов норвежцы подружились с местным населением. Харальд Свердруп восемь месяцев жил в чукотском стойбище, ведя дневник и собирая научные материалы о жизни аборигенов, и потом написал увлекательную книгу с подробностями быта, охоты, обычаев и семейных отношений чукчей и эскимосов.
Жители Чукотки, с которыми общалась экспедиция Амундсена.
Фото: Норвежская национальная библиотека
Фото: Норвежская национальная библиотека
А когда после третьей зимовки Амундсен решил увеличить поредевший (половина оставшейся команды решила вернуться в Норвегию) экипаж «Мод» за счёт чукчей, то их «ответ глубоко тронул» его:
«"Куда ты поедешь, туда мы поедем с тобой; всё, что ты от нас потребуешь, мы исполним; только если ты прикажешь нам, чтобы мы себя убили, то мы попросим тебя повторить твой приказ". Я с радостью поймал их на слове, и они больше года были исполнительными работниками и нашими верными помощниками. Никакая работа не казалась им слишком трудной или утомительной».
«"Куда ты поедешь, туда мы поедем с тобой; всё, что ты от нас потребуешь, мы исполним; только если ты прикажешь нам, чтобы мы себя убили, то мы попросим тебя повторить твой приказ". Я с радостью поймал их на слове, и они больше года были исполнительными работниками и нашими верными помощниками. Никакая работа не казалась им слишком трудной или утомительной».
Среди взятых на борт пятерых аборигенов был один, по имени Какот, в чьей судьбе Амундсен принял особое участие. Однажды Какот принёс на борт корабля свою пятилетнюю дочь, которая после смерти матери была отдана на воспитание в родственную общину. Ребёнок был на грани гибели — община голодала, поскольку промыслового зверя в тот год у чукотских берегов было мало.
Амундсен Р. Моя жизнь. - М.: Эксмо, 2019, с. 78
Девочку назвали Каконитой, и Амундсен принимал непосредственное участие в её лечении. Какот, успевший найти новую жену, согласился на предложение Амундсена увезти дочь в Европу и дать ей образование. Живущего в чукотском селе Уэлен австралийского промышленника Кларендона Карпендейла, женатого на чукчанке, Амундсен уговорил отдать в подруги Каконите одну из его многочисленных дочерей. По приезде в Норвегию девочки получили фамилию Амундсена, жили в доме семьи его брата Леона и учились в Хиллерёдском пансионе в Копенгагене.
«Когда я приехал за ними, чтобы доставить их обратно к родным, учителя подтвердили мне, что девочки были самыми способными ученицами в классе».
«Когда я приехал за ними, чтобы доставить их обратно к родным, учителя подтвердили мне, что девочки были самыми способными ученицами в классе».
Впоследствии Амундсен поссорился с братом, в очередной раз погряз в долгах и ему пришлось отправить девочек к Карпендейлу. Тот в какой-то момент перебрался в США и Канаду. Каконита продолжила учиться. В 1930-е годы она приезжала за своим отцом на Чукотку: она совсем не говорила по-русски, он — по-английски, и покидать родину он не хотел. После замужества Каконита стала носить имя Нита Вайланкурт (Vaillancourt) и окончила свои дни в 1974 году в Британской Колумбии. В 2018 году в Норвегии о жизни Камиллы и Какониты вышла книга профессора Эспена Итреберга «Мыс Сердце-Камень».
Cлева направо: Камилла — дочь Карпендейла, Руал Амундсен, Каконита.
Фото: Норвежская национальная библиотека
Фото: Норвежская национальная библиотека
Какот. Фото: Норвежская национальная библиотека
«Какот взял свёрток и вручил его мне. Я отнёс его в кают-компанию под свет лампы и позвал моих спутников. Развернув шкуры, мы увидели печальное зрелище, маленькую пятилетнюю девочку, превратившуюся от голода в скелет».
Каконита Амундсен после окончания колледжа Ред Дир в Канаде.
Фото: Норвежская национальная библиотека
Фото: Норвежская национальная библиотека
Спустя четыре года после начала плавания «Мод» так и не приступила к дрейфу через Арктический бассейн. Амундсен снова оказался в долгах, и пока судно ремонтировалось в Сиэтле, отправился в Норвегию за деньгами. Он вернулся к своей старой идее перелететь через Арктический бассейн по маршруту Аляска — Северный полюс — Северная Европа. В Сиэтл он вернулся с двумя самолётами — большим «Юнкерсом» и маленьким «Ориолем». С этого момента Руал Амундсен превращается из моряка в воздухоплавателя.
1 июня 1922 года «Мод» снова вышла в Арктику. Чтобы осуществить перелёт, Амундсен перешёл с «Мод» на борт встретившейся по пути торговой шхуны и перегрузил на неё «Юнкерс». «Мод» отправилась на север, в дрейфующие льды Чукотского моря, а Амундсен высадился на мысе Уэнрайт на Аляске.
1 июня 1922 года «Мод» снова вышла в Арктику. Чтобы осуществить перелёт, Амундсен перешёл с «Мод» на борт встретившейся по пути торговой шхуны и перегрузил на неё «Юнкерс». «Мод» отправилась на север, в дрейфующие льды Чукотского моря, а Амундсен высадился на мысе Уэнрайт на Аляске.
«Юнкерс» Амундсена в Бергене.
Фото: Норвежская национальная библиотека
Фото: Норвежская национальная библиотека
После первого же пробного полёта у самолёта сломалась лыжа, а Амундсен снова оказался в долгах из-за того, что доверил свои дела не очень порядочному дельцу. В 1923–1924 годах он опять ездит по миру с лекциями и пишет статьи, спасаясь от разорения.
Тем временем «Мод», вопреки расчётам Амундсена, дрейфовала не к полюсу, а на запад. Лишь в июле 1925 года шхуна преодолела все препятствия и встала в порту Ном на Аляске. Вскоре она была продана за долги Амундсена, а потом неопытный капитан посадил её на мель у канадского острова Баффинова Земля. В 2018 году корпус корабля перевезли в Норвегию, где планируют отреставрировать и открыть музей.
Тем временем «Мод», вопреки расчётам Амундсена, дрейфовала не к полюсу, а на запад. Лишь в июле 1925 года шхуна преодолела все препятствия и встала в порту Ном на Аляске. Вскоре она была продана за долги Амундсена, а потом неопытный капитан посадил её на мель у канадского острова Баффинова Земля. В 2018 году корпус корабля перевезли в Норвегию, где планируют отреставрировать и открыть музей.
Амундсен Р. Моя жизнь. - М.: Эксмо, 2019, с. 78
В этот критический для Амундсена момент ему вдруг позвонил Линкольн Элсуорт — сын американского миллионера, который хотел разделить с ним стремление достичь Северного полюса по воздуху, и предложил свою помощь. Элсуорт приобрёл два гидроплана типа «Дорнье-Валь» под номерами 24 и 25. Пилотами стали норвежские лётчики, а штурманами — Амундсен и Элсуорт. Для начала решили совершить пробный полёт со Шпицбергена к полюсу, и в случае если он окажется удачным, организовать трансарктический перелёт.
21 мая 1925 года оба самолёта взяли курс на полюс. Через 1000 км от Шпицбергена мотор самолёта номер 25, в котором сидел Амундсен, стал давать перебои. Пришлось идти на посадку. Второй гидроплан тоже сел и получил повреждение.
21 мая 1925 года оба самолёта взяли курс на полюс. Через 1000 км от Шпицбергена мотор самолёта номер 25, в котором сидел Амундсен, стал давать перебои. Пришлось идти на посадку. Второй гидроплан тоже сел и получил повреждение.
Положение было критическим: гидроплан был приспособлен для посадки и взлёта с воды, а вокруг были нагромождения кусков льда. 24 дня экипаж выравнивал для взлёта стартовую дорожку, растянув имевшиеся запасы еды: получилось по 255 г на человека в сутки. За это время удалось выровнять только 500 м. «По моим расчётам, мы в эти 24 дня удалили около 500 тонн льда», — пишет Амундсен.
Через восемь с половиной часов полёта заело приводы рулей, но самолёт уже был у берегов Шпицбергена, где сел на воду и встретил рыбацкое судно. До Норвегии экспедиция плыла на пароходе, в порту Хортен все снова погрузились в самолёт и прилетели в Осло. 5 июля 1925 года Амундсена встретили толпы ликующих сограждан. Он снова стал национальным героем.
Линкольн Элсуорт (1880–1951)
Фото: Норвежская национальная библиотека
Фото: Норвежская национальная библиотека
Амундсен в одном из гидропланов.
Фото: Норвежская национальная библиотека
Фото: Норвежская национальная библиотека
Экипаж расчищает взлётную полосу для гидроплана.
Фото: Норвежская национальная библиотека
Фото: Норвежская национальная библиотека
Гидроплан Амундсена над Норвегией.
Фото: Норвежская национальная библиотека
Фото: Норвежская национальная библиотека
Одновременно команда проводила метеорологические и океанографические наблюдения, и, измерив глубину, пришла к выводу, что земли поблизости нет.
Взлететь удалось только 15 июня. Спасло экипаж чудо: самолёт оторвался от земли буквально на последних секундах разгона, рискуя разбиться о громадный ледяной торос, который возвышался сразу за взлётной полосой.
Взлететь удалось только 15 июня. Спасло экипаж чудо: самолёт оторвался от земли буквально на последних секундах разгона, рискуя разбиться о громадный ледяной торос, который возвышался сразу за взлётной полосой.
Амундсен Р. Моя жизнь. Южный полюс. - М.: Эксмо, 2019. С. 96
Спустя четыре года после начала плавания «Мод» так и не приступила к дрейфу через Арктический бассейн. Амундсен снова оказался в долгах, и пока судно ремонтировалось в Сиэтле, отправился в Норвегию за деньгами. Он вернулся к своей старой идее перелететь через Арктический бассейн по маршруту Аляска — Северный полюс — Северная Европа. В Сиэтл он вернулся с двумя самолётами — большим «Юнкерсом» и маленьким «Ориолем». С этого момента Руал Амундсен превращается из моряка в воздухоплавателя.
1 июня 1922 года «Мод» снова вышла в Арктику. Чтобы осуществить перелёт, Амундсен перешёл с «Мод» на борт встретившейся по пути торговой шхуны и перегрузил на неё «Юнкерс». «Мод» отправилась на север, в дрейфующие льды Чукотского моря, а Амундсен высадился на мысе Уэнрайт на Аляске.
1 июня 1922 года «Мод» снова вышла в Арктику. Чтобы осуществить перелёт, Амундсен перешёл с «Мод» на борт встретившейся по пути торговой шхуны и перегрузил на неё «Юнкерс». «Мод» отправилась на север, в дрейфующие льды Чукотского моря, а Амундсен высадился на мысе Уэнрайт на Аляске.
«Юнкерс» Амундсена в Бергене.
Фото: Норвежская национальная библиотека
Фото: Норвежская национальная библиотека
После первого же пробного полёта у самолёта сломалась лыжа, а Амундсен снова оказался в долгах из-за того, что доверил свои дела не очень порядочному дельцу. В 1923–1924 годах он опять ездит по миру с лекциями и пишет статьи, спасаясь от разорения.
Тем временем «Мод», вопреки расчётам Амундсена, дрейфовала не к полюсу, а на запад. Лишь в июле 1925 года шхуна преодолела все препятствия и встала в порту Ном на Аляске. Вскоре она была продана за долги Амундсена, а потом неопытный капитан посадил её на мель у канадского острова Баффинова Земля. В 2018 году корпус корабля перевезли в Норвегию, где планируют отреставрировать и открыть музей.
Тем временем «Мод», вопреки расчётам Амундсена, дрейфовала не к полюсу, а на запад. Лишь в июле 1925 года шхуна преодолела все препятствия и встала в порту Ном на Аляске. Вскоре она была продана за долги Амундсена, а потом неопытный капитан посадил её на мель у канадского острова Баффинова Земля. В 2018 году корпус корабля перевезли в Норвегию, где планируют отреставрировать и открыть музей.
Амундсен Р. Моя жизнь. - М.: Эксмо, 2019, с. 78
В этот критический для Амундсена момент ему вдруг позвонил Линкольн Элсуорт — сын американского миллионера, который хотел разделить с ним стремление достичь Северного полюса по воздуху, и предложил свою помощь. Элсуорт приобрёл два гидроплана типа «Дорнье-Валь» под номерами 24 и 25. Пилотами стали норвежские лётчики, а штурманами — Амундсен и Элсуорт. Для начала решили совершить пробный полёт со Шпицбергена к полюсу, и в случае если он окажется удачным, организовать трансарктический перелёт.
21 мая 1925 года оба самолёта взяли курс на полюс. Через 1000 км от Шпицбергена мотор самолёта номер 25, в котором сидел Амундсен, стал давать перебои. Пришлось идти на посадку. Второй гидроплан тоже сел и получил повреждение.
21 мая 1925 года оба самолёта взяли курс на полюс. Через 1000 км от Шпицбергена мотор самолёта номер 25, в котором сидел Амундсен, стал давать перебои. Пришлось идти на посадку. Второй гидроплан тоже сел и получил повреждение.
Положение было критическим: гидроплан был приспособлен для посадки и взлёта с воды, а вокруг были нагромождения кусков льда. 24 дня экипаж выравнивал для взлёта стартовую дорожку, растянув имевшиеся запасы еды: получилось по 255 г на человека в сутки. За это время удалось выровнять только 500 м. «По моим расчётам, мы в эти 24 дня удалили около 500 тонн льда», — пишет Амундсен.
Через восемь с половиной часов полёта заело приводы рулей, но самолёт уже был у берегов Шпицбергена, где сел на воду и встретил рыбацкое судно. До Норвегии экспедиция плыла на пароходе, в порту Хортен все снова погрузились в самолёт и прилетели в Осло. 5 июля 1925 года Амундсена встретили толпы ликующих сограждан. Он снова стал национальным героем.
Линкольн Элсуорт (1880–1951)
Фото: Норвежская национальная библиотека
Фото: Норвежская национальная библиотека
Амундсен в одном из гидропланов.
Фото: Норвежская национальная библиотека
Фото: Норвежская национальная библиотека
Экипаж расчищает взлётную полосу для гидроплана.
Фото: Норвежская национальная библиотека
Фото: Норвежская национальная библиотека
Гидроплан Амундсена над Норвегией.
Фото: Норвежская национальная библиотека
Фото: Норвежская национальная библиотека
Одновременно команда проводила метеорологические и океанографические наблюдения, и, измерив глубину, пришла к выводу, что земли поблизости нет.
Взлететь удалось только 15 июня. Спасло экипаж чудо: самолёт оторвался от земли буквально на последних секундах разгона, рискуя разбиться о громадный ледяной торос, который возвышался сразу за взлётной полосой.
Взлететь удалось только 15 июня. Спасло экипаж чудо: самолёт оторвался от земли буквально на последних секундах разгона, рискуя разбиться о громадный ледяной торос, который возвышался сразу за взлётной полосой.
Ещё собираясь лететь к полюсу на гидроплане, Амундсен и Элсуорт узнали, что итальянское правительство продаёт по относительно небольшой цене дирижабль «№ 1». После полёта на гидроплане Амундсен решил совершить трансарктический перелёт со Шпицбергена на Аляску именно на нём. Дирижабль был куплен и получил название Norge («Норвегия»). Руководителями новой экспедиции стали Амундсен и Элсуорт, а создатель дирижабля Умберто Нобиле был приглашён на должность капитана. Команда состояла из норвежцев и итальянцев. В качестве радиста в полёт был назначен Геннадий Олонкин, участник экспедиции Амундсена на «Мод». Олонкин проделал на дирижабле путь от Рима до Шпицбергена и произвёл очень благоприятное впечатление на Умберто Нобиле, который тепло написал о нём в своей книге «Крылья над полюсом»:
«Это был русский юноша, высокий и очень худой, белокурый, с небесно-голубыми глазами. Он никогда не улыбался, что делало его на вид довольно суровым, но душа у него была прекрасная. Во время долгого пути из Рима в Кингсбей он отлично справлялся со своими обязанностями, принимая и отправляя десятки радиограмм. Под конец мы с ним стали добрыми друзьями. Лучшего радиста для этого полёта найти бы не удалось».
На Шпицбергене Амундсен неожиданно сменил Олонкина на другого радиста — как пишет Нобиле, якобы из-за болезни уха, но, по его мнению, из-за желания иметь на борту ещё одного норвежца. Сам Амундсен пишет, что расстался с Олонкиным «с тяжёлым сердцем».
На Шпицбергене Амундсен неожиданно сменил Олонкина на другого радиста — как пишет Нобиле, якобы из-за болезни уха, но, по его мнению, из-за желания иметь на борту ещё одного норвежца. Сам Амундсен пишет, что расстался с Олонкиным «с тяжёлым сердцем».
«Норвегия» над крышами Осло.
Фото: Норвежская национальная библиотека
Фото: Норвежская национальная библиотека
На приобретённом в Италии дирижабле к Шпицбергену вылетел Нобиле с частью команды, а Амундсен отправился на север по суше, чтобы заранее подготовить для дирижабля площадку. Одна из остановок «Норвегии» предполагалась в окрестностях Ленинграда, в Гатчинском районе. Поэтому между СССР и Норвегией произошёл обмен вербальными нотами относительно полёта дирижабля над нашей территорией.
15 апреля 1926 года дирижабль приземлился в деревне Сализи (сейчас — село Котельниково). В Гатчине и Сализи ещё до Октябрьской революции обосновались русские воздухоплаватели. В городе и пригороде размещался лётный отдел Воздухоплавательной школы, аэродром, мастерские, ангары и склады, а в Сализи — полигон, причальная мачта и эллинг — ангар для сборки и ремонта дирижаблей.
15 апреля 1926 года дирижабль приземлился в деревне Сализи (сейчас — село Котельниково). В Гатчине и Сализи ещё до Октябрьской революции обосновались русские воздухоплаватели. В городе и пригороде размещался лётный отдел Воздухоплавательной школы, аэродром, мастерские, ангары и склады, а в Сализи — полигон, причальная мачта и эллинг — ангар для сборки и ремонта дирижаблей.
По прибытию в Сализи метеоролог экспедиции, участник плавания на «Мод» Финн Мальмгрен вместе с Геннадием Олонкиным отправились в Главную геофизическую обсерваторию, чтобы договориться с русскими метеорологами о передаче синоптических сводок на борт «Норвегии».
Ещё на этапе подготовки экспедиции Амундсен обратился в ленинградскую обсерваторию с просьбой регулярно информировать о погоде на севере Евразии для обеспечения перелёта «Норвегии» по курсу Ленинград — Шпицберген — Аляска. Русские учёные организовали шаропилотные наблюдения в Вологде, в устьях Колымы и Анадыря. Их результаты вместе со сведениями о состоянии погоды в приземном слое передавались на дирижабль по радио. Кроме того, в распоряжение экспедиции Амундсена из обсерватории поступили данные о метеорологических условиях на маршруте полёта дирижабля. Заведующий бюро погоды обсерватории Борис Мультановский передал норвежцам карту, на которой были изображены контуры предполагаемой земли в центральной части Северного Ледовитого океана, и несколько оттисков статьи «Загадка Арктики». Он также обещал дополнительно посылать на борт дирижабля телеграммы, которые, по признанию участников полёта, оказали большую услугу экспедиции.
Ещё на этапе подготовки экспедиции Амундсен обратился в ленинградскую обсерваторию с просьбой регулярно информировать о погоде на севере Евразии для обеспечения перелёта «Норвегии» по курсу Ленинград — Шпицберген — Аляска. Русские учёные организовали шаропилотные наблюдения в Вологде, в устьях Колымы и Анадыря. Их результаты вместе со сведениями о состоянии погоды в приземном слое передавались на дирижабль по радио. Кроме того, в распоряжение экспедиции Амундсена из обсерватории поступили данные о метеорологических условиях на маршруте полёта дирижабля. Заведующий бюро погоды обсерватории Борис Мультановский передал норвежцам карту, на которой были изображены контуры предполагаемой земли в центральной части Северного Ледовитого океана, и несколько оттисков статьи «Загадка Арктики». Он также обещал дополнительно посылать на борт дирижабля телеграммы, которые, по признанию участников полёта, оказали большую услугу экспедиции.
«В России нас принимали очень сердечно. Все обещания, данные ответственным секретарём Министерства иностранных дел М. М. Литвиновым в январе, когда я в разгар зимы приезжал в Москву, чтобы договориться о нашей остановке в России, были выполнены. Большой ангар в Гатчине отремонтировали и оснастили на средства Советского правительства. Имелся и персонал, необходимый для швартовки и обслуживания дирижабля. Ценной была и помощь, которую оказывали нам советские метеорологи и радисты.
В ангаре Сализи каждый день собирались люди, пришедшие взглянуть на воздушный корабль. Целые группы школьников со своими учителями, курсанты военных училищ, студенты, служащие, инженеры, рабочие, крестьяне — мужчины и женщины всех возрастов и профессий приходили тысячами и стучались в ворота, за которыми возвышался ангар.
Приезжали из Ленинграда, из Москвы, были гости и из более отдалённых мест. Они показывали свои разрешения солдатам, которые дежурили у ворот, и входили в ангар группами, соблюдая порядок. Они обходили корабль вокруг, задавали вопросы, слушали объяснения. Осматривали кабину снаружи, держась на некотором расстоянии, причём по глазам было видно, что им очень хочется побывать внутри, но из деликатности они не решались попросить об этом. Но самые решительные всё-таки выходили вперед и спрашивали у меня позволения заглянуть внутрь.
В поезде Ленинград — Гатчина, на улицах, в ангаре, где мы работали, — повсюду мы чувствовали внимание, уважение и сердечность».
В ангаре Сализи каждый день собирались люди, пришедшие взглянуть на воздушный корабль. Целые группы школьников со своими учителями, курсанты военных училищ, студенты, служащие, инженеры, рабочие, крестьяне — мужчины и женщины всех возрастов и профессий приходили тысячами и стучались в ворота, за которыми возвышался ангар.
Приезжали из Ленинграда, из Москвы, были гости и из более отдалённых мест. Они показывали свои разрешения солдатам, которые дежурили у ворот, и входили в ангар группами, соблюдая порядок. Они обходили корабль вокруг, задавали вопросы, слушали объяснения. Осматривали кабину снаружи, держась на некотором расстоянии, причём по глазам было видно, что им очень хочется побывать внутри, но из деликатности они не решались попросить об этом. Но самые решительные всё-таки выходили вперед и спрашивали у меня позволения заглянуть внутрь.
В поезде Ленинград — Гатчина, на улицах, в ангаре, где мы работали, — повсюду мы чувствовали внимание, уважение и сердечность».
В России участников экспедиции встретили со всем возможным вниманием. О пребывании в Советском Союзе подробно пишет в своей книге «Крылья над полюсом» Умберто Нобиле:
«Триста тридцать километров, которые отделяют Валгу от Гатчины, мы прошли при попутном ветре со средней скоростью 117 километров в час. Этот стремительный бег над Русской равниной, такой огромной и пустынной, покрытой лесами и снегами и столь торжественной в лучах заходящего солнца, как и прибытие в Гатчину, остались для меня одним из самых прекрасных воспоминаний нашего путешествия. Прошло уже довольно много времени после захода солнца, когда мы подошли к причальной мачте. Белизна снега ещё освещала поле. На его фоне рельефно выделялись фигуры русских солдат в низко натянутых будёновках и длинных шинелях».
«Триста тридцать километров, которые отделяют Валгу от Гатчины, мы прошли при попутном ветре со средней скоростью 117 километров в час. Этот стремительный бег над Русской равниной, такой огромной и пустынной, покрытой лесами и снегами и столь торжественной в лучах заходящего солнца, как и прибытие в Гатчину, остались для меня одним из самых прекрасных воспоминаний нашего путешествия. Прошло уже довольно много времени после захода солнца, когда мы подошли к причальной мачте. Белизна снега ещё освещала поле. На его фоне рельефно выделялись фигуры русских солдат в низко натянутых будёновках и длинных шинелях».
Финн Мальмгрен (1895 — 1928)
Фото: Норвежская национальная библиотека
Фото: Норвежская национальная библиотека
Борис Мультановский (1876–1938)
21 апреля в Академии наук состоялось торжественное заседание в честь участников экспедиции под председательством академика Александра Карпинского и с участием президента Русского географического общества Юлия Шокальского.
Менее чем через месяц дирижабль отремонтировали, загрузили припасами и баллонами с водородом. 5 мая 1926 года 300 русских солдат вытянули дирижабль из эллинга и он взял курс на Шпицберген. Провожать 106-метровый воздухоплавательный аппарат собрались сотни местных жителей.
«В 10 часов 22 минуты мы пролетали над портом: корабельные гудки приветствовали нас. Нависли над Невой — голубой с белыми пятнами льда. На высоте 220 метров проследовали над Зимним дворцом, оказались над Невским проспектом. В то светлое майское утро Ленинград утратил свой сумрачный вид. Сквозь чистый, холодный воздух город казался прекрасным», — пишет Нобиле.
Менее чем через месяц дирижабль отремонтировали, загрузили припасами и баллонами с водородом. 5 мая 1926 года 300 русских солдат вытянули дирижабль из эллинга и он взял курс на Шпицберген. Провожать 106-метровый воздухоплавательный аппарат собрались сотни местных жителей.
«В 10 часов 22 минуты мы пролетали над портом: корабельные гудки приветствовали нас. Нависли над Невой — голубой с белыми пятнами льда. На высоте 220 метров проследовали над Зимним дворцом, оказались над Невским проспектом. В то светлое майское утро Ленинград утратил свой сумрачный вид. Сквозь чистый, холодный воздух город казался прекрасным», — пишет Нобиле.
Умберто Нобиле (1885–1978)
«Норвегия» над крышами Осло.
Фото: Норвежская национальная библиотека
Фото: Норвежская национальная библиотека
Нобиле У. Крылья над полюсом: история покорения Арктики воздушным путём. - М.: Мысль, 1984
Нобиле У. Крылья над полюсом: история покорения Арктики воздушным путём. - М.: Мысль, 1984
Нобиле У. Крылья над полюсом: история покорения Арктики воздушным путём. - М.: Мысль, 1984
Нобиле У. Крылья над полюсом: история покорения Арктики воздушным путём. - М.: Мысль, 1984
Ещё собираясь лететь к полюсу на гидроплане, Амундсен и Элсуорт узнали, что итальянское правительство продаёт по относительно небольшой цене дирижабль «№ 1». После полёта на гидроплане Амундсен решил совершить трансарктический перелёт со Шпицбергена на Аляску именно на нём. Дирижабль был куплен и получил название Norge («Норвегия»). Руководителями новой экспедиции стали Амундсен и Элсуорт, а создатель дирижабля Умберто Нобиле был приглашён на должность капитана. Команда состояла из норвежцев и итальянцев. В качестве радиста в полёт был назначен Геннадий Олонкин, участник экспедиции Амундсена на «Мод». Олонкин проделал на дирижабле путь от Рима до Шпицбергена и произвёл очень благоприятное впечатление на Умберто Нобиле, который тепло написал о нём в своей книге «Крылья над полюсом»:
«Это был русский юноша, высокий и очень худой, белокурый, с небесно-голубыми глазами. Он никогда не улыбался, что делало его на вид довольно суровым, но душа у него была прекрасная. Во время долгого пути из Рима в Кингсбей он отлично справлялся со своими обязанностями, принимая и отправляя десятки радиограмм. Под конец мы с ним стали добрыми друзьями. Лучшего радиста для этого полёта найти бы не удалось».
На Шпицбергене Амундсен неожиданно сменил Олонкина на другого радиста — как пишет Нобиле, якобы из-за болезни уха, но, по его мнению, из-за желания иметь на борту ещё одного норвежца. Сам Амундсен пишет, что расстался с Олонкиным «с тяжёлым сердцем».
На Шпицбергене Амундсен неожиданно сменил Олонкина на другого радиста — как пишет Нобиле, якобы из-за болезни уха, но, по его мнению, из-за желания иметь на борту ещё одного норвежца. Сам Амундсен пишет, что расстался с Олонкиным «с тяжёлым сердцем».
«Норвегия» над крышами Осло.
Фото: Норвежская национальная библиотека
Фото: Норвежская национальная библиотека
На приобретённом в Италии дирижабле к Шпицбергену вылетел Нобиле с частью команды, а Амундсен отправился на север по суше, чтобы заранее подготовить для дирижабля площадку. Одна из остановок «Норвегии» предполагалась в окрестностях Ленинграда, в Гатчинском районе. Поэтому между СССР и Норвегией произошёл обмен вербальными нотами относительно полёта дирижабля над нашей территорией.
15 апреля 1926 года дирижабль приземлился в деревне Сализи (сейчас — село Котельниково). В Гатчине и Сализи ещё до Октябрьской революции обосновались русские воздухоплаватели. В городе и пригороде размещался лётный отдел Воздухоплавательной школы, аэродром, мастерские, ангары и склады, а в Сализи — полигон, причальная мачта и эллинг — ангар для сборки и ремонта дирижаблей.
15 апреля 1926 года дирижабль приземлился в деревне Сализи (сейчас — село Котельниково). В Гатчине и Сализи ещё до Октябрьской революции обосновались русские воздухоплаватели. В городе и пригороде размещался лётный отдел Воздухоплавательной школы, аэродром, мастерские, ангары и склады, а в Сализи — полигон, причальная мачта и эллинг — ангар для сборки и ремонта дирижаблей.
По прибытию в Сализи метеоролог экспедиции, участник плавания на «Мод» Финн Мальмгрен вместе с Геннадием Олонкиным отправились в Главную геофизическую обсерваторию, чтобы договориться с русскими метеорологами о передаче синоптических сводок на борт «Норвегии».
Ещё на этапе подготовки экспедиции Амундсен обратился в ленинградскую обсерваторию с просьбой регулярно информировать о погоде на севере Евразии для обеспечения перелёта «Норвегии» по курсу Ленинград — Шпицберген — Аляска. Русские учёные организовали шаропилотные наблюдения в Вологде, в устьях Колымы и Анадыря. Их результаты вместе со сведениями о состоянии погоды в приземном слое передавались на дирижабль по радио. Кроме того, в распоряжение экспедиции Амундсена из обсерватории поступили данные о метеорологических условиях на маршруте полёта дирижабля. Заведующий бюро погоды обсерватории Борис Мультановский передал норвежцам карту, на которой были изображены контуры предполагаемой земли в центральной части Северного Ледовитого океана, и несколько оттисков статьи «Загадка Арктики». Он также обещал дополнительно посылать на борт дирижабля телеграммы, которые, по признанию участников полёта, оказали большую услугу экспедиции.
Ещё на этапе подготовки экспедиции Амундсен обратился в ленинградскую обсерваторию с просьбой регулярно информировать о погоде на севере Евразии для обеспечения перелёта «Норвегии» по курсу Ленинград — Шпицберген — Аляска. Русские учёные организовали шаропилотные наблюдения в Вологде, в устьях Колымы и Анадыря. Их результаты вместе со сведениями о состоянии погоды в приземном слое передавались на дирижабль по радио. Кроме того, в распоряжение экспедиции Амундсена из обсерватории поступили данные о метеорологических условиях на маршруте полёта дирижабля. Заведующий бюро погоды обсерватории Борис Мультановский передал норвежцам карту, на которой были изображены контуры предполагаемой земли в центральной части Северного Ледовитого океана, и несколько оттисков статьи «Загадка Арктики». Он также обещал дополнительно посылать на борт дирижабля телеграммы, которые, по признанию участников полёта, оказали большую услугу экспедиции.
«В России нас принимали очень сердечно. Все обещания, данные ответственным секретарём Министерства иностранных дел М. М. Литвиновым в январе, когда я в разгар зимы приезжал в Москву, чтобы договориться о нашей остановке в России, были выполнены. Большой ангар в Гатчине отремонтировали и оснастили на средства Советского правительства. Имелся и персонал, необходимый для швартовки и обслуживания дирижабля. Ценной была и помощь, которую оказывали нам советские метеорологи и радисты.
В ангаре Сализи каждый день собирались люди, пришедшие взглянуть на воздушный корабль. Целые группы школьников со своими учителями, курсанты военных училищ, студенты, служащие, инженеры, рабочие, крестьяне — мужчины и женщины всех возрастов и профессий приходили тысячами и стучались в ворота, за которыми возвышался ангар.
Приезжали из Ленинграда, из Москвы, были гости и из более отдалённых мест. Они показывали свои разрешения солдатам, которые дежурили у ворот, и входили в ангар группами, соблюдая порядок. Они обходили корабль вокруг, задавали вопросы, слушали объяснения. Осматривали кабину снаружи, держась на некотором расстоянии, причём по глазам было видно, что им очень хочется побывать внутри, но из деликатности они не решались попросить об этом. Но самые решительные всё-таки выходили вперед и спрашивали у меня позволения заглянуть внутрь.
В поезде Ленинград — Гатчина, на улицах, в ангаре, где мы работали, — повсюду мы чувствовали внимание, уважение и сердечность».
В ангаре Сализи каждый день собирались люди, пришедшие взглянуть на воздушный корабль. Целые группы школьников со своими учителями, курсанты военных училищ, студенты, служащие, инженеры, рабочие, крестьяне — мужчины и женщины всех возрастов и профессий приходили тысячами и стучались в ворота, за которыми возвышался ангар.
Приезжали из Ленинграда, из Москвы, были гости и из более отдалённых мест. Они показывали свои разрешения солдатам, которые дежурили у ворот, и входили в ангар группами, соблюдая порядок. Они обходили корабль вокруг, задавали вопросы, слушали объяснения. Осматривали кабину снаружи, держась на некотором расстоянии, причём по глазам было видно, что им очень хочется побывать внутри, но из деликатности они не решались попросить об этом. Но самые решительные всё-таки выходили вперед и спрашивали у меня позволения заглянуть внутрь.
В поезде Ленинград — Гатчина, на улицах, в ангаре, где мы работали, — повсюду мы чувствовали внимание, уважение и сердечность».
В России участников экспедиции встретили со всем возможным вниманием. О пребывании в Советском Союзе подробно пишет в своей книге «Крылья над полюсом» Умберто Нобиле:
«Триста тридцать километров, которые отделяют Валгу от Гатчины, мы прошли при попутном ветре со средней скоростью 117 километров в час. Этот стремительный бег над Русской равниной, такой огромной и пустынной, покрытой лесами и снегами и столь торжественной в лучах заходящего солнца, как и прибытие в Гатчину, остались для меня одним из самых прекрасных воспоминаний нашего путешествия. Прошло уже довольно много времени после захода солнца, когда мы подошли к причальной мачте. Белизна снега ещё освещала поле. На его фоне рельефно выделялись фигуры русских солдат в низко натянутых будёновках и длинных шинелях».
«Триста тридцать километров, которые отделяют Валгу от Гатчины, мы прошли при попутном ветре со средней скоростью 117 километров в час. Этот стремительный бег над Русской равниной, такой огромной и пустынной, покрытой лесами и снегами и столь торжественной в лучах заходящего солнца, как и прибытие в Гатчину, остались для меня одним из самых прекрасных воспоминаний нашего путешествия. Прошло уже довольно много времени после захода солнца, когда мы подошли к причальной мачте. Белизна снега ещё освещала поле. На его фоне рельефно выделялись фигуры русских солдат в низко натянутых будёновках и длинных шинелях».
Финн Мальмгрен (1895 — 1928)
Фото: Норвежская национальная библиотека
Фото: Норвежская национальная библиотека
Борис Мультановский (1876–1938)
21 апреля в Академии наук состоялось торжественное заседание в честь участников экспедиции под председательством академика Александра Карпинского и с участием президента Русского географического общества Юлия Шокальского.
Менее чем через месяц дирижабль отремонтировали, загрузили припасами и баллонами с водородом. 5 мая 1926 года 300 русских солдат вытянули дирижабль из эллинга и он взял курс на Шпицберген. Провожать 106-метровый воздухоплавательный аппарат собрались сотни местных жителей.
«В 10 часов 22 минуты мы пролетали над портом: корабельные гудки приветствовали нас. Нависли над Невой — голубой с белыми пятнами льда. На высоте 220 метров проследовали над Зимним дворцом, оказались над Невским проспектом. В то светлое майское утро Ленинград утратил свой сумрачный вид. Сквозь чистый, холодный воздух город казался прекрасным», — пишет Нобиле.
Менее чем через месяц дирижабль отремонтировали, загрузили припасами и баллонами с водородом. 5 мая 1926 года 300 русских солдат вытянули дирижабль из эллинга и он взял курс на Шпицберген. Провожать 106-метровый воздухоплавательный аппарат собрались сотни местных жителей.
«В 10 часов 22 минуты мы пролетали над портом: корабельные гудки приветствовали нас. Нависли над Невой — голубой с белыми пятнами льда. На высоте 220 метров проследовали над Зимним дворцом, оказались над Невским проспектом. В то светлое майское утро Ленинград утратил свой сумрачный вид. Сквозь чистый, холодный воздух город казался прекрасным», — пишет Нобиле.
Умберто Нобиле (1885–1978)
«Норвегия» над крышами Осло.
Фото: Норвежская национальная библиотека
Фото: Норвежская национальная библиотека
В 9:55 11 мая 1926 года «Норвегия» стартовала со Шпицбергена к Северному полюсу. На борту было 16 человек. Амундсен хотел окончательно решить вопрос существования северного материка, споры о котором продолжались испокон веков. Наблюдения, сделанные во время плавания на «Мод», и его прошлогодний полёт говорили, что гипотетического континента нет ни к северу от Восточной Сибири, ни к северу от Шпицбергена. Теперь предстояло убедиться, есть ли он между Северным полюсом и Аляской, как утверждал в том числе Борис Мультановский. Амундсен взял с собой в полёт его карту северного материка, которую учёный передал ему через Мальмгрена.
Через 15 с половиной часов полёта, 12 мая 1926 года дирижабль был над Северным полюсом. Амундсен сбросил на лёд норвежский флаг, затем бросили свои флаги итальянец Нобиле и американец Элсуорт.
Через 15 с половиной часов полёта, 12 мая 1926 года дирижабль был над Северным полюсом. Амундсен сбросил на лёд норвежский флаг, затем бросили свои флаги итальянец Нобиле и американец Элсуорт.
Дальше путь пролегал через полюс недоступности — места, которых до них никто не видел. Земли здесь тоже не было — только следы белых медведей на сплошном льду. Дирижабль вошёл в густой туман, началось обледенение его наружных металлических частей. Срывающиеся с пропеллеров пластины льда начали повреждать обшивку дирижабля, и экипаж спешно её ремонтировал. Когда льды закончились и началось бурное море, потоки воздуха стали бросать дирижабль вверх и вниз. Амундсен отдал приказ идти на посадку. «Норвегия» села на Аляске в городке Теллер. Первый в истории трансарктический перелёт продлился 72 часа и успешно завершился.
Амундсен и «Норвегия» на Шпицбергене.
Фото: Норвежская национальная библиотека
Фото: Норвежская национальная библиотека
Прибытие парохода с экспедицией в Берген.
Фото: Норвежская национальная библиотека
Фото: Норвежская национальная библиотека
Около месяца путешественники провели в Теллере в ожидании рейсового парохода из Сиэтла. Потом пересекли США с запада на восток на поезде, где на станциях их встречали толпы людей.
12 июля 1926 года Амундсен и его экипаж прибыли из США морем в норвежский Берген. Их встретили салютом из крепостных орудий и провезли по улицам города под дождём цветов. Пароход, на котором они плыли от Бергена до Осло, по всему побережью встречали флотилии судов, украшенных норвежскими флагами и цветами. В Осло они проехали по переполненным людьми улицам в королевский дворец, где им был устроен торжественный приём.
Слава Амундсена затмила в Норвегии славу Фритьофа Нансена, которому Амундсен всегда поклонялся, — сам Нансен публично признал его великим полярным исследователем.
В статье «Погода и её предсказания во время полярного перелёта» Финн Мальмгрен писал: «Бесспорно, самая большая заслуга экспедиции — доказательство отсутствия суши между полюсом и мысом Барроу; таким образом, старый научный спор был наконец завершён».
12 июля 1926 года Амундсен и его экипаж прибыли из США морем в норвежский Берген. Их встретили салютом из крепостных орудий и провезли по улицам города под дождём цветов. Пароход, на котором они плыли от Бергена до Осло, по всему побережью встречали флотилии судов, украшенных норвежскими флагами и цветами. В Осло они проехали по переполненным людьми улицам в королевский дворец, где им был устроен торжественный приём.
Слава Амундсена затмила в Норвегии славу Фритьофа Нансена, которому Амундсен всегда поклонялся, — сам Нансен публично признал его великим полярным исследователем.
В статье «Погода и её предсказания во время полярного перелёта» Финн Мальмгрен писал: «Бесспорно, самая большая заслуга экспедиции — доказательство отсутствия суши между полюсом и мысом Барроу; таким образом, старый научный спор был наконец завершён».
Амундсена встречают в Бергене.
Фото: Норвежская национальная библиотека
Фото: Норвежская национальная библиотека
Экипаж «Норвегии» на борту парохода «Виктория»: (слева направо) пилот Рисер-Ларсен, Руал Амундсен, Линкольн Элсуорт, Умберто Нобиле.
Фото: Норвежская национальная библиотека
Фото: Норвежская национальная библиотека
Первый дирижабль на полюсе. Перелёт Амундсена - Элсуорта - Нобиле. - Москва: Паулсен, 2020. С.158
В 9:55 11 мая 1926 года «Норвегия» стартовала со Шпицбергена к Северному полюсу. На борту было 16 человек. Амундсен хотел окончательно решить вопрос существования северного материка, споры о котором продолжались испокон веков. Наблюдения, сделанные во время плавания на «Мод», и его прошлогодний полёт говорили, что гипотетического континента нет ни к северу от Восточной Сибири, ни к северу от Шпицбергена. Теперь предстояло убедиться, есть ли он между Северным полюсом и Аляской, как утверждал в том числе Борис Мультановский. Амундсен взял с собой в полёт его карту северного материка, которую учёный передал ему через Мальмгрена.
Через 15 с половиной часов полёта, 12 мая 1926 года дирижабль был над Северным полюсом. Амундсен сбросил на лёд норвежский флаг, затем бросили свои флаги итальянец Нобиле и американец Элсуорт.
Через 15 с половиной часов полёта, 12 мая 1926 года дирижабль был над Северным полюсом. Амундсен сбросил на лёд норвежский флаг, затем бросили свои флаги итальянец Нобиле и американец Элсуорт.
Дальше путь пролегал через полюс недоступности — места, которых до них никто не видел. Земли здесь тоже не было — только следы белых медведей на сплошном льду. Дирижабль вошёл в густой туман, началось обледенение его наружных металлических частей. Срывающиеся с пропеллеров пластины льда начали повреждать обшивку дирижабля, и экипаж спешно её ремонтировал. Когда льды закончились и началось бурное море, потоки воздуха стали бросать дирижабль вверх и вниз. Амундсен отдал приказ идти на посадку. «Норвегия» села на Аляске в городке Теллер. Первый в истории трансарктический перелёт продлился 72 часа и успешно завершился.
Амундсен и «Норвегия» на Шпицбергене.
Фото: Норвежская национальная библиотека
Фото: Норвежская национальная библиотека
Прибытие парохода с экспедицией в Берген.
Фото: Норвежская национальная библиотека
Фото: Норвежская национальная библиотека
Около месяца путешественники провели в Теллере в ожидании рейсового парохода из Сиэтла. Потом пересекли США с запада на восток на поезде, где на станциях их встречали толпы людей.
12 июля 1926 года Амундсен и его экипаж прибыли из США морем в норвежский Берген. Их встретили салютом из крепостных орудий и провезли по улицам города под дождём цветов. Пароход, на котором они плыли от Бергена до Осло, по всему побережью встречали флотилии судов, украшенных норвежскими флагами и цветами. В Осло они проехали по переполненным людьми улицам в королевский дворец, где им был устроен торжественный приём.
Слава Амундсена затмила в Норвегии славу Фритьофа Нансена, которому Амундсен всегда поклонялся, — сам Нансен публично признал его великим полярным исследователем.
В статье «Погода и её предсказания во время полярного перелёта» Финн Мальмгрен писал: «Бесспорно, самая большая заслуга экспедиции — доказательство отсутствия суши между полюсом и мысом Барроу; таким образом, старый научный спор был наконец завершён».
12 июля 1926 года Амундсен и его экипаж прибыли из США морем в норвежский Берген. Их встретили салютом из крепостных орудий и провезли по улицам города под дождём цветов. Пароход, на котором они плыли от Бергена до Осло, по всему побережью встречали флотилии судов, украшенных норвежскими флагами и цветами. В Осло они проехали по переполненным людьми улицам в королевский дворец, где им был устроен торжественный приём.
Слава Амундсена затмила в Норвегии славу Фритьофа Нансена, которому Амундсен всегда поклонялся, — сам Нансен публично признал его великим полярным исследователем.
В статье «Погода и её предсказания во время полярного перелёта» Финн Мальмгрен писал: «Бесспорно, самая большая заслуга экспедиции — доказательство отсутствия суши между полюсом и мысом Барроу; таким образом, старый научный спор был наконец завершён».
Амундсена встречают в Бергене.
Фото: Норвежская национальная библиотека
Фото: Норвежская национальная библиотека
Экипаж «Норвегии» на борту парохода «Виктория»: (слева направо) пилот Рисер-Ларсен, Руал Амундсен, Линкольн Элсуорт, Умберто Нобиле.
Фото: Норвежская национальная библиотека
Фото: Норвежская национальная библиотека
После полёта на «Норвегии» отношения Амундсена и Нобиле испортились: норвежец считал, что итальянец преувеличивает значимость своей персоны в реализации этого проекта. В истории их разногласий было много политики, пиара и непонимания между суровым северным темпераментом Амундсена и эмоциональным южным Нобиле. Все их разрешила гибель Руала Амундсена, отправившегося на помощь своему вчерашнему недругу.
На поиски экипажа «Италии» отправились 22 самолёта и 18 судов из Норвегии, СССР, Финляндии, Швеции и Франции, но в итоге основная заслуга по спасению принадлежала советским радистам, лётчикам и морякам. Первый сигнал со льдины принял советский радиолюбитель Николай Шмидт, лётчик Борис Чухновский увидел с самолёта двух членов экспедиции, и, наконец, всех оставшихся в живых принял на борт советский ледокол «Красин» (кроме Нобиле, улетевшего ранее со шведским пилотом).
«Латам-47» в Бергене 16 июня 1928 г.
Фото: Университетская библиотека в Бергене
Фото: Университетская библиотека в Бергене
Амундсен тоже решил снарядить поисковую экспедицию, но денег на покупку гидросамолёта у него не было, и он принял предложение французского лётчика Рене Гильбо отправиться на поиски на двухмоторном гидроплане «Латам-47».
18 июня около 16:00 самолёт вылетел на север из норвежского города Тромсё. Перед вылетом Амундсен дал интервью прессе:
«Необходимо действовать без промедления. Только тот, кто, как я, провёл три недели среди льдов, может понять, что это значит и что помощь в таких случаях никогда не бывает слишком быстрой. Существует чувство солидарности, которое должно объединять людей, особенно тех, кто рискует жизнью для науки. Перед этим чувством наши личные разногласия должны исчезнуть. Всё, что омрачало наши личные отношения с генералом Нобиле, забыто. Сегодня я знаю только одно: генерал Нобиле и его товарищи в опасности, и необходимо сделать всё возможное, чтобы спасти их!»
В 17:40 того же дня экипаж «Латама» в последний раз вышел на связь, запросив данные о состоянии льдов в районе острова Медвежий. После этого связь с самолётом прервалась навсегда.
18 июня около 16:00 самолёт вылетел на север из норвежского города Тромсё. Перед вылетом Амундсен дал интервью прессе:
«Необходимо действовать без промедления. Только тот, кто, как я, провёл три недели среди льдов, может понять, что это значит и что помощь в таких случаях никогда не бывает слишком быстрой. Существует чувство солидарности, которое должно объединять людей, особенно тех, кто рискует жизнью для науки. Перед этим чувством наши личные разногласия должны исчезнуть. Всё, что омрачало наши личные отношения с генералом Нобиле, забыто. Сегодня я знаю только одно: генерал Нобиле и его товарищи в опасности, и необходимо сделать всё возможное, чтобы спасти их!»
В 17:40 того же дня экипаж «Латама» в последний раз вышел на связь, запросив данные о состоянии льдов в районе острова Медвежий. После этого связь с самолётом прервалась навсегда.
Ледокол «Красин» в Арктике.
Фото: Дмитрий Дебабов, личное собрание С. Бурасовского/ russiainphoto.ru
Фото: Дмитрий Дебабов, личное собрание С. Бурасовского/ russiainphoto.ru
В 1928 году Умберто Нобиле решил повторить полёт на дирижабле к полюсу — на этот раз на построенной им «Италии». Возвращаясь обратно на Шпицберген, дирижабль обледенел, потерял управление и ударился о лёд, выбросив за борт десять участников экспедиции, включая самого Нобиле. Убавив в весе, дирижабль взмыл в небо и навсегда унёс в неизвестном направлении оставшихся на борту шесть человек.
Руал Амундсен. Фото: Норвежская национальная библиотека
Участники полёта на «Латаме-47»: Руал Амундсен и Рене Гильбо (в центре), норвежские полярники Дитриксен и Вистинг (слева и справа).
Фото: Университетская библиотека в Бергене
Фото: Университетская библиотека в Бергене
После полёта на «Норвегии» отношения Амундсена и Нобиле испортились: норвежец считал, что итальянец преувеличивает значимость своей персоны в реализации этого проекта. В истории их разногласий было много политики, пиара и непонимания между суровым северным темпераментом Амундсена и эмоциональным южным Нобиле. Все их разрешила гибель Руала Амундсена, отправившегося на помощь своему вчерашнему недругу.
На поиски экипажа «Италии» отправились 22 самолёта и 18 судов из Норвегии, СССР, Финляндии, Швеции и Франции, но в итоге основная заслуга по спасению принадлежала советским радистам, лётчикам и морякам. Первый сигнал со льдины принял советский радиолюбитель Николай Шмидт, лётчик Борис Чухновский увидел с самолёта двух членов экспедиции, и, наконец, всех оставшихся в живых принял на борт советский ледокол «Красин» (кроме Нобиле, улетевшего ранее со шведским пилотом).
«Латам-47» в Бергене 16 июня 1928 г.
Фото: Университетская библиотека в Бергене
Фото: Университетская библиотека в Бергене
Амундсен тоже решил снарядить поисковую экспедицию, но денег на покупку гидросамолёта у него не было, и он принял предложение французского лётчика Рене Гильбо отправиться на поиски на двухмоторном гидроплане «Латам-47».
18 июня около 16:00 самолёт вылетел на север из норвежского города Тромсё. Перед вылетом Амундсен дал интервью прессе:
«Необходимо действовать без промедления. Только тот, кто, как я, провёл три недели среди льдов, может понять, что это значит и что помощь в таких случаях никогда не бывает слишком быстрой. Существует чувство солидарности, которое должно объединять людей, особенно тех, кто рискует жизнью для науки. Перед этим чувством наши личные разногласия должны исчезнуть. Всё, что омрачало наши личные отношения с генералом Нобиле, забыто. Сегодня я знаю только одно: генерал Нобиле и его товарищи в опасности, и необходимо сделать всё возможное, чтобы спасти их!»
В 17:40 того же дня экипаж «Латама» в последний раз вышел на связь, запросив данные о состоянии льдов в районе острова Медвежий. После этого связь с самолётом прервалась навсегда.
18 июня около 16:00 самолёт вылетел на север из норвежского города Тромсё. Перед вылетом Амундсен дал интервью прессе:
«Необходимо действовать без промедления. Только тот, кто, как я, провёл три недели среди льдов, может понять, что это значит и что помощь в таких случаях никогда не бывает слишком быстрой. Существует чувство солидарности, которое должно объединять людей, особенно тех, кто рискует жизнью для науки. Перед этим чувством наши личные разногласия должны исчезнуть. Всё, что омрачало наши личные отношения с генералом Нобиле, забыто. Сегодня я знаю только одно: генерал Нобиле и его товарищи в опасности, и необходимо сделать всё возможное, чтобы спасти их!»
В 17:40 того же дня экипаж «Латама» в последний раз вышел на связь, запросив данные о состоянии льдов в районе острова Медвежий. После этого связь с самолётом прервалась навсегда.
Ледокол «Красин» в Арктике.
Фото: Дмитрий Дебабов, личное собрание С. Бурасовского/ russiainphoto.ru
Фото: Дмитрий Дебабов, личное собрание С. Бурасовского/ russiainphoto.ru
В 1928 году Умберто Нобиле решил повторить полёт на дирижабле к полюсу — на этот раз на построенной им «Италии». Возвращаясь обратно на Шпицберген, дирижабль обледенел, потерял управление и ударился о лёд, выбросив за борт десять участников экспедиции, включая самого Нобиле. Убавив в весе, дирижабль взмыл в небо и навсегда унёс в неизвестном направлении оставшихся на борту шесть человек.
Руал Амундсен. Фото: Норвежская национальная библиотека
Участники полёта на «Латаме-47»: Руал Амундсен и Рене Гильбо (в центре), норвежские полярники Дитриксен и Вистинг (слева и справа).
Фото: Университетская библиотека в Бергене
Фото: Университетская библиотека в Бергене
В течение шести недель норвежский военный корабль «Норденшёльд», исследовательское судно «Микаэль Сарс», французский крейсер «Страсбург», советское экспедиционное судно «Персей» и множество самолётов искали «Латам-47».
Через четыре дня после исчезновения Амундсена, 22 июня 1928 года, нарком иностранных дел Советского Союза официально заявил норвежской миссии в Москве, что советские экспедиции, отправленные на помощь Нобиле, сделают всё возможное, чтобы выяснить местонахождение Амундсена и оказать ему необходимую помощь. Ледокольный пароход «Малыгин» получил приказ Комитета помощи Нобиле вместе с выполнением основной задачи экспедиции произвести возможные розыски Амундсена и его спутников. Искать полярника отправился и ледокол «Красин».
Поиски затрудняло то обстоятельство, что Амундсен никому не сказал, каким маршрутом он собирается лететь.
Через четыре дня после исчезновения Амундсена, 22 июня 1928 года, нарком иностранных дел Советского Союза официально заявил норвежской миссии в Москве, что советские экспедиции, отправленные на помощь Нобиле, сделают всё возможное, чтобы выяснить местонахождение Амундсена и оказать ему необходимую помощь. Ледокольный пароход «Малыгин» получил приказ Комитета помощи Нобиле вместе с выполнением основной задачи экспедиции произвести возможные розыски Амундсена и его спутников. Искать полярника отправился и ледокол «Красин».
Поиски затрудняло то обстоятельство, что Амундсен никому не сказал, каким маршрутом он собирается лететь.
«Красный Север» 24 июня 1928, № 145
Начальник экспедиции на «Красине» Рудольф Самойлович описал эти дни в своей книге «S.O.S. в Арктике».
«Наше пребывание в Бергене совпало с днями величайшей тревоги всех норвежцев за судьбу их национального героя — Руала Амундсена. Газеты были полны соображениями о его судьбе, в окнах магазинов красовались большие его портреты, в книжных лавках были выставлены его книги. Тогда ещё не верили в его гибель. Много толков вызывал тогда вопрос, куда именно полетел Амундсен, Гильбо и их спутники.
Майор Мейстерлин, председатель норвежского Аэроклуба, близкий друг Амундсена, последний пожал руку великого исследователя при его старте. Но и ему Амундсен не раскрыл своих намерений».
«Красин» загрузился углём в Бергене и отправился из порта.
«Со шлюпок и моторных ботов нам кричали, махая шляпами и платками:
— Спасите Амундсена! Верните нам нашего Амундсена!
С волнением и грустью я смотрел и прислушивался к этим печальным призывам. О, если б это только от нас зависело!
Я послал радиограмму в Москву:
"В виду пропажи Амундсена буду искать его в районе Медвежьего, прошу разрешения. Самойлович"».
«Наше пребывание в Бергене совпало с днями величайшей тревоги всех норвежцев за судьбу их национального героя — Руала Амундсена. Газеты были полны соображениями о его судьбе, в окнах магазинов красовались большие его портреты, в книжных лавках были выставлены его книги. Тогда ещё не верили в его гибель. Много толков вызывал тогда вопрос, куда именно полетел Амундсен, Гильбо и их спутники.
Майор Мейстерлин, председатель норвежского Аэроклуба, близкий друг Амундсена, последний пожал руку великого исследователя при его старте. Но и ему Амундсен не раскрыл своих намерений».
«Красин» загрузился углём в Бергене и отправился из порта.
«Со шлюпок и моторных ботов нам кричали, махая шляпами и платками:
— Спасите Амундсена! Верните нам нашего Амундсена!
С волнением и грустью я смотрел и прислушивался к этим печальным призывам. О, если б это только от нас зависело!
Я послал радиограмму в Москву:
"В виду пропажи Амундсена буду искать его в районе Медвежьего, прошу разрешения. Самойлович"».
Рудольф Самойлович (1881–1939)
Самойлович Р. S.O.S. в Арктике. - Берлин: Петрополис, 1930. С. 45
Самойлович Р. S.O.S. в Арктике. - Берлин: Петрополис, 1930. С. 50
«Красный Север» 28−29 июня, 6 июля 1928
В течение шести недель норвежский военный корабль «Норденшёльд», исследовательское судно «Микаэль Сарс», французский крейсер «Страсбург», советское экспедиционное судно «Персей» и множество самолётов искали «Латам-47».
Через четыре дня после исчезновения Амундсена, 22 июня 1928 года, нарком иностранных дел Советского Союза официально заявил норвежской миссии в Москве, что советские экспедиции, отправленные на помощь Нобиле, сделают всё возможное, чтобы выяснить местонахождение Амундсена и оказать ему необходимую помощь. Ледокольный пароход «Малыгин» получил приказ Комитета помощи Нобиле вместе с выполнением основной задачи экспедиции произвести возможные розыски Амундсена и его спутников. Искать полярника отправился и ледокол «Красин».
Поиски затрудняло то обстоятельство, что Амундсен никому не сказал, каким маршрутом он собирается лететь.
Через четыре дня после исчезновения Амундсена, 22 июня 1928 года, нарком иностранных дел Советского Союза официально заявил норвежской миссии в Москве, что советские экспедиции, отправленные на помощь Нобиле, сделают всё возможное, чтобы выяснить местонахождение Амундсена и оказать ему необходимую помощь. Ледокольный пароход «Малыгин» получил приказ Комитета помощи Нобиле вместе с выполнением основной задачи экспедиции произвести возможные розыски Амундсена и его спутников. Искать полярника отправился и ледокол «Красин».
Поиски затрудняло то обстоятельство, что Амундсен никому не сказал, каким маршрутом он собирается лететь.
«Красный Север» 24 июня 1928, № 145
Начальник экспедиции на «Красине» Рудольф Самойлович описал эти дни в своей книге «S.O.S. в Арктике».
«Наше пребывание в Бергене совпало с днями величайшей тревоги всех норвежцев за судьбу их национального героя — Руала Амундсена. Газеты были полны соображениями о его судьбе, в окнах магазинов красовались большие его портреты, в книжных лавках были выставлены его книги. Тогда ещё не верили в его гибель. Много толков вызывал тогда вопрос, куда именно полетел Амундсен, Гильбо и их спутники.
Майор Мейстерлин, председатель норвежского Аэроклуба, близкий друг Амундсена, последний пожал руку великого исследователя при его старте. Но и ему Амундсен не раскрыл своих намерений».
«Красин» загрузился углём в Бергене и отправился из порта.
«Со шлюпок и моторных ботов нам кричали, махая шляпами и платками:
— Спасите Амундсена! Верните нам нашего Амундсена!
С волнением и грустью я смотрел и прислушивался к этим печальным призывам. О, если б это только от нас зависело!
Я послал радиограмму в Москву:
"В виду пропажи Амундсена буду искать его в районе Медвежьего, прошу разрешения. Самойлович"».
«Наше пребывание в Бергене совпало с днями величайшей тревоги всех норвежцев за судьбу их национального героя — Руала Амундсена. Газеты были полны соображениями о его судьбе, в окнах магазинов красовались большие его портреты, в книжных лавках были выставлены его книги. Тогда ещё не верили в его гибель. Много толков вызывал тогда вопрос, куда именно полетел Амундсен, Гильбо и их спутники.
Майор Мейстерлин, председатель норвежского Аэроклуба, близкий друг Амундсена, последний пожал руку великого исследователя при его старте. Но и ему Амундсен не раскрыл своих намерений».
«Красин» загрузился углём в Бергене и отправился из порта.
«Со шлюпок и моторных ботов нам кричали, махая шляпами и платками:
— Спасите Амундсена! Верните нам нашего Амундсена!
С волнением и грустью я смотрел и прислушивался к этим печальным призывам. О, если б это только от нас зависело!
Я послал радиограмму в Москву:
"В виду пропажи Амундсена буду искать его в районе Медвежьего, прошу разрешения. Самойлович"».
Рудольф Самойлович (1881–1939)
«Красный Север» 28−29 июня, 6 июля 1928
31 августа рыбаки норвежского судна «Бродд» выловили в Баренцевом море недалеко от маяка Торсваг поплавок с надписью «Латам-47». А 13 октября южнее Тромсё нашли топливный бак с наскоро обтёсанной ножом деревянной пробкой. Это наводило на мысль, что самолёт сел на воду и не терял надежды взлететь.
«Мы шли по спокойному морю, делая по 11 с лишним узлов, и с каждым часом всё ближе подходили к тому району, где могла случиться катастрофа с Амундсеном. Я дал распоряжение зорко следить за поверхностью моря; это было всё, что мы в то время могли сделать. Ведь уже прошло свыше десяти дней после того, как была получена последняя радиограмма с "Латама"».
14 декабря 1928 года Норвегия почтила память Руала Амундсена двухминутным молчанием.
«Как недавно начался его путь, и вот он завершён. А сколько великих деяний он вместил! В нём жила какая-то взрывчатая сила… Амундсен не был учёным, да и не хотел им быть. Его влекли подвиги и действие» — такие слова произнёс на траурном собрании Фритьоф Нансен.
Руал Амундсен окончил свой путь в поединке с Арктикой — как настоящий крестоносец полярных исследований, каким он и задумал стать в детстве.
«Как недавно начался его путь, и вот он завершён. А сколько великих деяний он вместил! В нём жила какая-то взрывчатая сила… Амундсен не был учёным, да и не хотел им быть. Его влекли подвиги и действие» — такие слова произнёс на траурном собрании Фритьоф Нансен.
Руал Амундсен окончил свой путь в поединке с Арктикой — как настоящий крестоносец полярных исследований, каким он и задумал стать в детстве.
Северный Ледовитый океан. Снимок с борта норвежского судна «Веслекари», одного из участников поисков Амундсена.
Фото: Норвежская национальная библиотека
Фото: Норвежская национальная библиотека
Самойлович Р. S.O.S. в Арктике. - Берлин: Петрополис, 1930. С. 57
Нансен-Хейер Л. Книга об отце. - Л.: Гидрометеоиздат, 1971. С. 273
День памяти Амундсена в Осло 14 декабря 1928 года.
Фото: Норвежская национальная библиотека
Фото: Норвежская национальная библиотека
Фото: Норвежская национальная библиотека
31 августа рыбаки норвежского судна «Бродд» выловили в Баренцевом море недалеко от маяка Торсваг поплавок с надписью «Латам-47». А 13 октября южнее Тромсё нашли топливный бак с наскоро обтёсанной ножом деревянной пробкой. Это наводило на мысль, что самолёт сел на воду и не терял надежды взлететь.
«Мы шли по спокойному морю, делая по 11 с лишним узлов, и с каждым часом всё ближе подходили к тому району, где могла случиться катастрофа с Амундсеном. Я дал распоряжение зорко следить за поверхностью моря; это было всё, что мы в то время могли сделать. Ведь уже прошло свыше десяти дней после того, как была получена последняя радиограмма с "Латама"».
14 декабря 1928 года Норвегия почтила память Руала Амундсена двухминутным молчанием.
«Как недавно начался его путь, и вот он завершён. А сколько великих деяний он вместил! В нём жила какая-то взрывчатая сила… Амундсен не был учёным, да и не хотел им быть. Его влекли подвиги и действие» — такие слова произнёс на траурном собрании Фритьоф Нансен.
Руал Амундсен окончил свой путь в поединке с Арктикой — как настоящий крестоносец полярных исследований, каким он и задумал стать в детстве.
«Как недавно начался его путь, и вот он завершён. А сколько великих деяний он вместил! В нём жила какая-то взрывчатая сила… Амундсен не был учёным, да и не хотел им быть. Его влекли подвиги и действие» — такие слова произнёс на траурном собрании Фритьоф Нансен.
Руал Амундсен окончил свой путь в поединке с Арктикой — как настоящий крестоносец полярных исследований, каким он и задумал стать в детстве.
Северный Ледовитый океан. Снимок с борта норвежского судна «Веслекари», одного из участников поисков Амундсена.
Фото: Норвежская национальная библиотека
Фото: Норвежская национальная библиотека
День памяти Амундсена в Осло 14 декабря 1928 года.
Фото: Норвежская национальная библиотека
Фото: Норвежская национальная библиотека
Фото: Норвежская национальная библиотека
Текст и дизайн: Наталья Бабахина
Фото и документы из Научного архива
и библиотеки РГО: Мария Матвеева, Александр Глухов
Редактор: Айвар Валеев
Корректор: Лариса Федосеева
Фото и документы из Научного архива
и библиотеки РГО: Мария Матвеева, Александр Глухов
Редактор: Айвар Валеев
Корректор: Лариса Федосеева
Русское географическое общество, 2022
Источники:
Roald Amundsen’s house/ amundsen.mia.no
Алиев Р. Изнанка белого. Арктика от викингов до папанинцев. — М.: Паулсен, 2020
Амундсен Р. Моя жизнь. Южный полюс. — М.: Эксмо, 2019
Каневский З.М. Загадки и трагедии Арктики. — М.: Паулсен, 2020
Нансен-Хейер Л. Книга об отце. — Л.: Гидрометеоиздат, 1971
Нобиле У. Крылья над полюсом: история покорения Арктики воздушным путём. — М.: Мысль, 1984
Пасецкий В.М., Блинов С.А. Руал Амундсен, 1872 — 1928. — М:. Наука, 1997
Первый дирижабль на полюсе. Перелёт Амундсена — Элсуорта — Нобиле. — М.: Паулсен, 2020
Самойлович Р. S.O.S. в Арктике. — Берлин: Петрополис, 1930
Симакова Л. Александр Кучин. Русский у Амундсена. — М.: Паулсен, 2015
Спасение экспедиции Умберто Нобиле/ krassin.ru
Трёшников А.Ф. Руал Амундсен. — Л.: Гидрометеоиздат, 1972
Экспедиция Нобиле на дирижабле «Италия»/ polarpost.ru
Roald Amundsen’s house/ amundsen.mia.no
Алиев Р. Изнанка белого. Арктика от викингов до папанинцев. — М.: Паулсен, 2020
Амундсен Р. Моя жизнь. Южный полюс. — М.: Эксмо, 2019
Каневский З.М. Загадки и трагедии Арктики. — М.: Паулсен, 2020
Нансен-Хейер Л. Книга об отце. — Л.: Гидрометеоиздат, 1971
Нобиле У. Крылья над полюсом: история покорения Арктики воздушным путём. — М.: Мысль, 1984
Пасецкий В.М., Блинов С.А. Руал Амундсен, 1872 — 1928. — М:. Наука, 1997
Первый дирижабль на полюсе. Перелёт Амундсена — Элсуорта — Нобиле. — М.: Паулсен, 2020
Самойлович Р. S.O.S. в Арктике. — Берлин: Петрополис, 1930
Симакова Л. Александр Кучин. Русский у Амундсена. — М.: Паулсен, 2015
Спасение экспедиции Умберто Нобиле/ krassin.ru
Трёшников А.Ф. Руал Амундсен. — Л.: Гидрометеоиздат, 1972
Экспедиция Нобиле на дирижабле «Италия»/ polarpost.ru
Текст и дизайн: Наталья Бабахина
Фото и документы из Научного архива
и библиотеки РГО: Мария Матвеева, Александр Глухов
Редактор: Айвар Валеев
Корректор: Лариса Федосеева
Фото и документы из Научного архива
и библиотеки РГО: Мария Матвеева, Александр Глухов
Редактор: Айвар Валеев
Корректор: Лариса Федосеева
Русское географическое общество, 2022
Источники:
Roald Amundsen’s house/ amundsen.mia.no
Алиев Р. Изнанка белого. Арктика от викингов до папанинцев. — М.: Паулсен, 2020
Амундсен Р. Моя жизнь. Южный полюс. — М.: Эксмо, 2019
Каневский З.М. Загадки и трагедии Арктики. — М.: Паулсен, 2020
Нансен-Хейер Л. Книга об отце. — Л.: Гидрометеоиздат, 1971
Нобиле У. Крылья над полюсом: история покорения Арктики воздушным путём. — М.: Мысль, 1984
Пасецкий В.М., Блинов С.А. Руал Амундсен, 1872 — 1928. — М:. Наука, 1997
Первый дирижабль на полюсе. Перелёт Амундсена — Элсуорта — Нобиле. — М.: Паулсен, 2020
Самойлович Р. S.O.S. в Арктике. — Берлин: Петрополис, 1930
Симакова Л. Александр Кучин. Русский у Амундсена. — М.: Паулсен, 2015
Спасение экспедиции Умберто Нобиле/ krassin.ru
Трёшников А.Ф. Руал Амундсен. — Л.: Гидрометеоиздат, 1972
Экспедиция Нобиле на дирижабле «Италия»/ polarpost.ru
Roald Amundsen’s house/ amundsen.mia.no
Алиев Р. Изнанка белого. Арктика от викингов до папанинцев. — М.: Паулсен, 2020
Амундсен Р. Моя жизнь. Южный полюс. — М.: Эксмо, 2019
Каневский З.М. Загадки и трагедии Арктики. — М.: Паулсен, 2020
Нансен-Хейер Л. Книга об отце. — Л.: Гидрометеоиздат, 1971
Нобиле У. Крылья над полюсом: история покорения Арктики воздушным путём. — М.: Мысль, 1984
Пасецкий В.М., Блинов С.А. Руал Амундсен, 1872 — 1928. — М:. Наука, 1997
Первый дирижабль на полюсе. Перелёт Амундсена — Элсуорта — Нобиле. — М.: Паулсен, 2020
Самойлович Р. S.O.S. в Арктике. — Берлин: Петрополис, 1930
Симакова Л. Александр Кучин. Русский у Амундсена. — М.: Паулсен, 2015
Спасение экспедиции Умберто Нобиле/ krassin.ru
Трёшников А.Ф. Руал Амундсен. — Л.: Гидрометеоиздат, 1972
Экспедиция Нобиле на дирижабле «Италия»/ polarpost.ru